Ещё одна глава о том, как я жил и работал в Якутске в конце 80-х годов.
В должности корреспондента газеты «Молодежь Якутии» я пробыл недолго. Немногословный Валера Коньков через два месяца перешел в солидную и строгую республиканскую газету «Социалистическая Якутия», а меня поставили на его место. Не скажу, что я был этому очень рад. Никогда не мечтал быть заведующим отделом рабочей и сельской молодёжи. Скучнее этого мог быть только отдел пропаганды. Там рулил Петя Гуляев — большой и обаятельный якут, душа компании и покоритель сердец немолодых одиноких, а также и замужних, журналисток. Петя замечательно пел под гитару песни Розенбаума и других бардов, особенно хорошо у него получалось «Переведи меня через майдан». Тогда в Киеве ещё никаким Майданом и не пахло, поэтому политический контекст в этой песне искать не стоит. Чем занимался Гуляев в своей пропаганде, я вообще не помню, чем-то невообразимо унылым и идеологически выдержанным. И только примерно через год, когда Горбачёв приспустил вожжи цензуры, Петя начал человеческим языком рассказывать про афганцев, и это было интересно и хорошо.
Надо сказать, что моего мнения на предмет заведования отделом рабочей и сельской молодёжи никто и не спрашивал. Я хотел работать в отделе спорта, мне это было намного ближе и интереснее. Но редактор «Молодёжи Якутии» Людмила Левина просто поставила меня перед фактом. Мол, кто-то же должен, а кто лучше тебя справится? Вот наладишь здесь дела, подготовишь кого-то на своё место, тогда и поговорим о переводе в другой отдел. Упираться я не стал. Мне Левина нравилась. Она в свою очередь тоже относилась ко мне с симпатией, помогала мне обустроится в Якутске, и почти не ограничивала мои творческие порывы. Ну и по-любому, быть заведующим лучше, чем быть просто корреспондентом того же отдела. Во всех смыслах лучше.
Во-первых, начальников меньше. Теперь я подчинялся напрямую главному редактору газеты. Это значило, что меньше людей будут вмешиваться в мою работу, править мои тексты и менять мои заголовки. А я к этому всегда относился болезненно. До сих пор ненавижу, когда мои тексты правят. Всегда в таких случаях хотелось повторить за Командором: «Не лезьте своими лапами в хрустальную мечту моего детства». Валера Коньков в этом плане был золотым человеком. Может быть, потому что уже сидел на чемоданах и ему всё было по фигу. Либо справедливо полагал, что улучшать хорошее — это только портить.
Во-вторых, больше денег. Зарплата корреспондента 140 рублей в месяц, а у заведующего отделом 160. Небольшая разница, но 20 рублей во времена СССР на дороге не валялись. Хороший обед в нашей столовой в Доме печати стоил около одного рубля. Билет на самолёт Горький-Адлер — 10 рублей. К тому же на эти 20 рублей ещё шли северные надбавки.
В-третьих, больше свободы для творчества. Всю рутину можно скинуть на подчинённых, а самому заниматься интересными темами. В моём подчинении был всего один человек — якут Саша Борисов. Он звёзд с неба не хватал и не стремился к ним. Ему чем проще тема, тем лучше. Так что мы с Сашей прекрасно ладили. Я старался рассказывать про интересных людей, которых в Якутии очень много. А Саша писал для первой полосы про трудовые подвиги молодых оленеводов и про рекордные надои комсомольско-молодежных бригад доярок.
А знаете, какие надои считались в Якутии рекордными? Это когда одна корова давала в сутки около 3 литров молока. Для сравнения, на материке хорошая корова даёт более 30 литров. Почему такая разница? Обычная корова в Якутии не выживет. Там свои коровы — якутские, привычные к морозам минус 50 и даже 60 градусов. Маленькая, мохнатая, живучая, сильная. Но молока дает мало.
Не знаю, как сейчас, а тогда, в конце 80-х годов, я ни разу не видел в якутских магазинах ни молока, ни каких-либо молокопродуктов. Железную дорогу в Якутск ещё не проложили, да и не планировали. Все грузы завозились летом, по Северному морскому пути, а затем по реке Лене. А делать молоко из порошка тогда ещё не умели, либо не хотели. Выручало сгущённое молоко, но и его к этому времени в свободной продаже не было. И только где-нибудь в закрытых заполярных поселках, куда можно было попасть только по спецразрешению, на полках магазинов спокойно лежала сгущёнка, тушёнка и шоколадные конфеты. Когда мне случалось попадать с редакционным заданием в портовый посёлок Тикси или к алмазодобытчикам в Удачный, я набивал сумку сгущёнкой, а также кофе и какао со сгущённым молоком, и тогда у нас с Леной несколько дней был праздник.
Пришло время пояснить, почему я назвал эту главу «Невеста декабриста». Пока я обживался и самоутверждался в Якутске, Лена заканчивала учёбу в Горьковском государственном университете. Готовилась стать дипломированным биологом. В конце августа должна была состояться защита диплома. А затем я ждал её в своём холодном Якутске. Хотя руководство кафедры планировало отправить Лену в тёплую Аджарию на перспективную должность научного сотрудника в Батумском дельфинарии.
Однажды мы разговорились о женщинах с Петей Гуляевым, с которым у нас быстро установились дружеские отношения, и я сказал, что у меня в Горьком невеста.
- И что, приедет в Якутск? - спросил Петя.
- Да, - ответил я, - вот защитит диплом и прилетит.
Я показал фотографию. Петя с сомнением покачал головой.
- Да ладно, - сказал он, - студентка, комсомолка, красавица, из Горького, с материка, и сюда, в Якутск? Она что, жена декабриста?
- Невеста, - поправил я, - просто невеста декабриста.
Фото обложки: мы с Леной, конец 80-х годов.
Предыдущая глава здесь.