Гомункул говорит, что скучно живём, пойдём, говорит, скитаться. Я осторожно спросил у него, где он собирается скитаться. На даче, отвечает. А где ты о даче узнал, интересуюсь. В Интернете, отвечает, в телевизоре. Вообще-то, говорю, скитание скитанию рознь. Далеко от дома лучше не скитаться. Дача с одной стороны, подходящее место для скитаний, с другой — крайне неподходящее. Подходящее в начале лета, когда тепло, тогда надо от хозяев прятаться, если они хотят отвезти тебя домой. А в конце лета надо постараться, чтобы хозяева тебя не забыли на даче. Но у нас и дачи-то нет. А на чужой скитаться как-то опасно, можно потеряться. А для кота ничего нет хуже, чем потеряться, уж я-то знаю. Для гомункула тоже крайне нежелательно теряться. Хотя бы потому, что незнакомые коты могут принять его за летучую мышь.
Прохор задумался. Я в это время делом занялся: когти поточил об диван, об кресло, пока хозяйки дома нет.
На дачу надо, опять заныл гомункул. Мандрагору надо. Прохор, говорю, я понял бы тебя, если бы мы отправились искать корень валерианы. Мандрагора твоя — ядовитая, ни один кот её есть не станет. Где ты, спрашиваю, начитался этой дряни. В «Малом алхимическом своде» ничего о мандрагоре нет. Прохор говорит, что согласно германской мифологии, корень мандрагоры, превратившись в маленького человека, может сделать хозяина богатым. Про «богатым» мне, конечно, понравилось, знает Прохор, на чём меня поймать можно. Но про маленького человека — увольте, я категорически против. У нас уже есть гомункул, то есть ты, отвечаю, никаких маленьких людей нам в доме больше не надо.
Это мелкое существо с крыльями никак не угомонится. Подавай ему скитания. Зачем, спрашиваю. Объясни, зачем нам это делать. Я в юности наскитался, больше не хочу.
Оказывается, все великие алхимики скитались друг к другу в гости, знаниями обменивались, опытом. В округе мы единственные алхимики, отвечаю, больше дураков нет, и скитаться нам не к кому.
Давай хотя бы во дворе поскитаемся, уговаривает. Иди один, говорю, мне лень. Один гомункул идти боится. Правильно делает. Летать толком не умеет, а на земле его быстро поймают и сожрут коты или собаки, оооооооооооо, собаки кого хочешь сожрать могут. Прохор внимательно слушает, он ещё с собаками не встречался.
На балконе, говорю, поскитайся. Можешь к соседскому сфинксу заглянуть. Заодно стыришь что-нибудь для опытов. У нас как раз градусники закончились, а другой источник ртути нам неизвестен.
Сидит, огорчён, котомку уже собрал для скитаний, говорит, что алхимики делают дистиллят из мандрагоры. Ну вот пусть сами и пьют свой дистиллят, а у меня настойка валерьянки случайно сохранилась, можем принять по несколько капель. Не хочет, говорит, что от валерьянки только мне весело. Меня устраивает, говорю.
Но тут он как-то вдруг согласился, в смысле, говорит, ладно, пойдём корень валерианы искать. Мысль, как говорится, богатая, но корень-то собирают осенью, осторожно высказываю своё мнение, потому что, когда говорят о валерьянке, то я становлюсь удивительно покладистым. Почему бы не поискать весной, говорит Прохор, многолетнее же растение.
За город ехать надо, говорю. Можно на автобусе, а можно и на машине, если повезет в багажнике спрятаться. Гомункул на всё согласен, говорит, что можно и пешком. Пешком скитаться никто не будет, говорю.
Во дворе встретили сиамца. Уговорили его пойти с нами за валерианой. Не золото же добывать. Он сказал, что его хозяева как раз едут на дачу, он думал спрятаться, но раз такое дело, то приглашает нас поехать с ним. Мы втиснулись в одну кошачью переноску. Хозяйка сиамца удивилась, что он такой тяжелый, но смотреть внутрь не стала, люди так беспечны.
Как приехали, сразу подкрепились сухим кормом. Хозяева сиамца опять удивились, что их любимец ест за троих, всё правильно, нас как раз трое. Пообедав, отправились в лес, не в саду же валериану искать.
Ходили, видели зайца, он отказался вступать с нами в контакт, на вопрос, не видел ли он валериану, убежал. Белки ругались сверху, но спускаться не стали. Это правильно, для нас с сиамцем особенной разницы между белками и крысами нет, можем ненароком и помять.
Мухоморы видели, болотце видели, в воду не полезу, говорю. Может, и не болотце, а просто большая лужа, но лапы всё равно неохота мочить. Хотя, на островке, показалось, растет что-то интересное. Прохор заладил: валериана, валериана. Сиамец говорит, что вроде не пахнет весельем. Я тоже сомневаюсь. Гомункул настаивает, говорит, точно знает. Полезли в воду, вывозились, конечно, стали с сиамцем одной масти — грязной.
Листья здоровенные, в разные стороны разлопатились. Валериана, вроде высокая, говорю. Нет, говорит гомункул, это она самая, давайте выкапывать корень. Не знаю, что там за валериана была, но орала она, как резаная, когда мы её выкапывали, а потом вообще убежала. Я не буду это ловить, отказался сиамец. Я тоже поостерегся. Гомункул орал: мандрагора, возвращайся, поедем с нами жить. Я предупредил этот корень, чтоб он не возвращался. Гомункул из тебя дистиллят сварит, крикнул. Дистиллят не варят, орёт гомункул, его перегоняют. Какая разница, говорит сиамец, всё равно мандрагора ваша, к счастью, убежала.
Ночевать будем на чердаке, предупредил сиамец, иначе хозяева мыть будут. Хозяева сиамца шашлыки жарили. Мы, как водится, тоже угостились. Хозяйка шумела, что мы ворюги. Ничего мы не ворюги, просто быстро взяли по куску мяса. Вообще, неплохо поскитались.