Пока люди из прокуратуры проводили рекогносцировку, смачно матерясь и досадуя, я осмотрел поле. Сейчас оно было совершенно пустынным, словно осиротевшим без кургана. И все же в том месте, где он еще совсем недавно был, я заметил какую-то чернеющуюся точку, разобрать очертания которой отсюда было невозможно.
На беседке я заприметил висевший в футляре мощный армейский бинокль, и, вооружив взгляд, принялся изучать неясный предмет.
Так и есть!
Я так резко развернулся к нашей машине, что чуть было не сбил с ног следователя.
- Вам дурно? – съехидничал он, осматривая носок своей начищенной до блеска туфли, на которой четко отпечатался узорный рисунок от подошвы моего кроссовка.
- Все в порядке, простите…
- Не хотят, мерзавцы, признаваться, куда чухнул их шеф, - не обратив внимания на мои извинения, кивнул тот на приунывших охранников.
- Нам надо поторопиться, кажется, я знаю, где его искать!
- Где же?
- Там, на месте старого кургана…
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, застыв в неподвижности, потом мой собеседник хлопнул себя по лбу ладонью и громко скомандовал:
- Трое со мной, быстро!
Мы запрыгнули в уазик, из открытого окна которого я знаками объяснил удивленной Жанне, что скоро вернусь.
Следовало бы сразу догадаться, что Загоруйко, узнав о моем спасении, попытается откопать тело Горелова, чтобы перепрятать его в другое место, - ведь это была главная улика против него!
Подогнав небольшой экскаватор, он вырыл уже достаточно глубокую яму, по краю которой высились кучи земли.
Оставив машину около тарахтевшего трактора, мы незамеченными осторожно подошли к карьеру. Загоруйко, весь перепачканный в земле, штыковой лопатой раскапывал дно карьера; его спина, темная от жирного чернозема, замешанного на обильном поту, мощно играла тренированными мускулами.
- Бог в помощь! – сострил следователь и опера дружно заржали, беря оружие на изготовку. – Картошечку вроде бы еще рановато копать, а, командир?!
От неожиданности Загоруйко на мгновение замер на месте, затем резко обернулся; взгляд его тут же наполнился ужасом затравленного зверя.
Недолго он смотрел на меня, словно видя перед собой привидение, мотнул головой, пытаясь прийти в себя от шока, потом вдруг оскалился в какой-то безумной улыбке и, отвернувшись, с утроенным усердием принялся судорожно копать дальше. Однако вскоре неожиданно отбросил лопату в сторону и кинулся карабкаться вверх по краю ямы.
Земля под его ногами то и дело проваливалась и сползала вниз, увлекая беглеца за собой. Опера неторопливо пошли по краю ему наперерез, но в следующий момент случилось непредвиденное: огромная куча грунта вдруг лавинообразно сорвалась вниз, вмиг скрыв Виктора!
- О, дьявол! – вскричал следователь. – Давайте откапывайте скорее!
Сорвав с экскаватора пожарную лопату, я первым кинулся в карьер.
Казалось, вот-вот фермер долен был показаться из-под оползня, но мы искали битую четверть часа; а когда все же добрались до него, он был уже мертв. Сумасшедшая улыбка все так же оставалась на его лице, - теперь уже навсегда…
* * *
Такая вот история случилась в благодатном Краснодарском крае. Опасный старый яд, доставшийся новому поколению по наследству от бесшабашных времен, вкупе с человеческой неустойчивостью, преступным безразличием и атрофировавшейся совестью, получил возможность совершить новые беды.
Сколько их еще по всей необъятной России – подобных полигонов, складов и захоронений различной дряни, несовместимой с человеческой жизнью? Кто считал, сколько тысяч тонн различной отравы гноится сейчас под плотью земли, в толщах вод и в воздушной ауре планеты?
Что ж, нам остается только надеяться, что наших детей подобная беда все же по воле Божьей обойдет стороной…
А если нет?!
… Урожай, выращенный Виктором Загоруйко, был арестован и уничтожен. Тело биохимика Горелова бережно эксгумировали и похоронили здесь же в станице. Мы с Жанной были на тех похоронах и возложили к свежему могильному холмику этого замечательного человека большой букет цветов. То же самое сделали и на могилах агронома Загоруйко и инженера Стрельникова.
Тело же Виктора по решению его матери не стали придавать земле. Он был кремирован, а его прах развеян на все том же злополучном поле, над которым некогда возвышался техногенный курган.
Тепло попрощавшись с тетей Машей, мы заехали на почту, где я заплатил за телефонные переговоры со своего номера, после чего помчались в Краснодар.
Здесь вернули машину в редакцию, купив по дороге новую запаску и набор ключей взамен украденных, и, уже испытывая дефицит времени, помчались в аэропорт.
Жанна долго смотрела в иллюминатор, тихо прощаясь с колоритной кубанской землей, и, когда самолет набрал высоту и из-за матовой дымки облаков внизу уже ничего нельзя было разглядеть, тихо вздохнула, прислонилась к моему плечу и вскоре спокойно уснула.