– Куда намылилась? При живом муже...– он орал остервенело вращая красными от лопнувших капилляров глазами. Орал до хрипоты, до звериного рычания. Технично наносил удары сжатыми до белых костяшек кулаками.
Ромка вздрогнул от первых криков. Он спал внизу на первом этаже. Тихонько на цыпочках поднялся по деревянным ступенькам наверх. В комнате увидел маму, глухо рыдающую, вцепившуюся в руку отца и умоляюще смотревшую на него. Тот орал, таскал ее за волосы, наотмашь бил по лицу. Когда она падала, запинывал ногами...
Первым порывом Ромки было броситься в ноги отцу, умолять, чтобы тот не трогал маму. Ему 6 лет. Он просто испугался. Отпрянул, сжался, забился в угол и плакал, молча наблюдая сцену.
Это были 90-е. Всей семьёй они переехали из деревни в город в большой двухэтажный дом. Папа – молодец, он заработал билет в успешную жизнь. Казалось бы, сбылась мечта и теперь счастливая семья станет ещё счастливее. Но успех отца вдруг пошел на спад. В культуре, где он работал, платили копейки, а иногда и вовсе не платили. Он решил, как многие тогда, подрабатывать на рынке. Стал сильно выпивать. А когда выпивал – зверел, пугая своих домочадцев скандалами, которые мог спровоцировать любой пустяк, даже случайный взгляд.
Жвачка
Ровно пропорционально падению его успешности, росла успешность мамы Ромки. И вот ее пригласили в командировку в Москву.
– Мама, а правда, что Москва - огромный-преогромный город? А правда, что там много-много красивых дворцов и поезда ходят под землёй? А там продается жвачка Бом-бимбом и шоколадка Марс?
– Да, все правда.
– А ты… купишь мне одну жвачку?
– Куплю!
– А… две?
– Обязательно!
– И даже целую коробку и шоколадки Марс?
– Конечно!
Ромка представлял, как он кладет упругий разноцветный кубик в рот, как сладкий апельсиновый/мятный/дыневый вкус разливается во рту. Он не спеша разжевывает его и когда тот становится мягким и податливым, толкает язычком приторную массу, вытягивает губы в трубочку и надувает шар, который лопается и липнет на лицо.
Шар лопается о колкие, грубые выкрики, глухие удары кулаками и стон матери. Ромка плачет. Не привезет мама ничего. Не поедет никуда ни в какую Москву. Вся в синяках и кровоподтеках она не решится сесть на поезд. На работе скажет, что заболела.
Что тогда случилось? Может, приревновал? Отец ведь знал о командировке раньше. Не спорил, не переубеждал. Просто вот так все испортил в тот самый день, когда пора было ехать.
Мечта лопнула, как тот шар, и липкой массой залепила лицо до самых глаз. Ромка не видел, что его ждёт впереди. Нормального отца он тоже не видел. Тот выпивал и буянил почти ежедневно. А мама терпела.
***
Босиком по снегу
Катя снова стала свидетелем скандала мамы и пьяного отца. Вернее, отец орал, бил, а мама просто молчала. Катя бросилась на него с огромной палкой:
– Не трогай ее, я сказала, не смей! Мама, ты почему все это терпишь?
– Ты! Сопля! Руку на отца поднимать! – в бешенстве заорал отец. – Вздумала старших учить. Не лезь, я тебе сказал.
Отец вырвал палку из рук Кати и тут же замахнулся рукой на нее. Девочка отпрянула к двери, нащупала ручку и выскочила из дома в одних носках и лёгкой одежде. На улице была зима. Девятилетняя девчушка поняла, что обратно в этот том она больше не вернётся. И она побежала по снегу в одних носках. К бабушке, которая жила в их же селе, но совсем на другом конце. Так что бежала Катька к ней почти полчаса. В одних носках по холодному снегу.
Спустя две недели к бабушке и Кате присоединилась и мама. Ушла навсегда от буяна-отца.
***
Крым не наш
Ромка лениво переключал кнопки на пульте. Опять новости. Опять эта Украина.
– Путин – х…. Крым оттяпал! Оккупанты проклятые! – еле ворочая языком рявкнул он.
Жена в это время только успокоила младшую дочку и положила в кроватку. У той были колики и утихомирить плачущую малышку было не так-то просто.
– Не кричи, умоляю тебя, – взмолилась Марина. – Ну проснется же.
– Ты разве не понимаешь, что происходит. Ты, глупая, ничтожная женщина. Наша страна напала на Украину.
– Мы не можем судить, что там происходит на самом деле. Обычно истина в таких политических играх где-то посередине.
Эта фраза так разозлила Ромку, что он схватил тяжёлую керамическую кружку и бросил ей в Марину. Попал в голову, кружка разбилась и остриём резанула кожу буквально в сантиметре от виска. Темная бордовая кровь быстро заструилась из раны.
Марина испуганно закричала, забилась в истерике, плакала. Ромка подскочил и стал с силой зажимать ей рот, хватать за руки. Семилетняя дочурка, старшенькая, от страха забилась в шкаф в прихожей и плакала. Она боялась защитить маму от свирепого отца.
Выбор Ромки
Ромка так и не смог справиться с глубокой депрессией, которая появилась в тот день в детстве. И плотно связал свою жизнь с алкоголем, как и его отец. В таком состоянии он не считает себя ненужным и несчастным, неуспешным и бесполезным. Он герой. А трезвый – не герой.
Мог ли он выбрать другую дорогу? Мог. У него был выбор. Не смотря ни на что, несмотря на раненое детство, страх и боль. Его жизнь – только его выбор. Как и выбор Кати во второй истории. А что выберет она? Другой путь. Подальше от такого отца, подальше от токсичных людей, путь в мир, где она счастлива без алкоголя, путь в семью, где есть любовь, забота и понимание.