Начало истории - здесь
Мысль попробовать начать жизнь заново, с чистого листа, оставив в прошлом все грехи и расплату за них, не раз посещала его в последние годы. Но как претворить ее в жизнь, чтобы ни у кого не возникло сомнения относительно естественности случившегося?
С другой стороны, он чувствовал, что тучи над ним сгущаются. Порой замирал и прислушивался к шагам на лестничной площадке, как его отец в тридцать седьмом… А когда проходили мимо, сокрушенно вздыхал и долго не мог уснуть.
«Это совесть, - твердил он себе. – Не может смириться с тем, чего уже не исправишь.»
Кем он только не был... Учителем, тренером, безработным, бизнесменом… Впрочем, последнее слишком громко, - обыкновенным ЧэПэшником, так точнее. Он не принадлежал к категории людей, привыкших стоять у станка, смиренно ожидая у моря погоды. В его трудовой книжке давно не осталось страниц, чтобы фиксировать очередные передислокации, падения и взлеты, длительные периоды безделья…
Борис Авдеевич прошел в спальню и уселся в кресло, стоявшее напротив широкой кровати, на которой спала, уткнувшись в подушку, Зина. Одеяло сползло с загорелого плеча, от ровного дыхания чуть шевелилась русая прядь волос, упавших на лицо.
Божественное созданье… К тому же талантливое! Он несколько минут рассматривал спящую девушку, потом осторожно убрал с ее лица волосы.
Еще каких-то полгода назад он не знал о ее существовании. Теперь он предпочел бы не знать о ней. Но, к сожалению, жизнь – не чертеж, из которого ластиком можно удалить любого, о встрече с которым жалеешь…
К сорока пяти годам у него была своя квартира, куча любовниц и, как довесок к бесцельно прожитому – сын Ленька, на редкость смышленый парень. А еще – не дававшая покоя мысль о том, что суета и мельтешенье не стоят нескольких лет простоя и рождения одной сверхценной идеи, которая способна обеспечить безбедное существование не одному поколению его потомков.
На поиск подобной идеи Борис Авдеевич и решил угрохать последний год уходящего столетия. Денег к тому времени у них с сыном было достаточно, чтобы какое-то время жить припеваючи, не заботясь о хлебе насущном.
Поучаствовав как-то в предвыборной кампании кандидата в депутаты Государственной думы Аркадия Полозова, он случайно наткнулся на секретную информацию, не придав ей поначалу никакого значения.
Еще будучи педагогом советской школы, Степанцов навсегда «вылечился» от иллюзий относительно честности и бескорыстности людей, идущих во власть. Поэтому во время предвыборной компании без труда вычислил, что скрывается за теми или иными обещаниями кандидата в депутаты. Отнюдь не благосостояние избирателей, а вполне конкретные природные богатства в виде нефти, природного газа и алмазов, словно путеводные звезды, вели будущих депутатов к победе на выборах.
Свою задачу Степанцов видел в том, чтобы состряпать такой компромат, который, будучи брошен на весы, перетянул бы все остальное, что бы там не было!
Борис Авдеевич отдавал себе отчет в том, что его выход на сцену во время и сразу после Выборов был бы преждевременным. Он умел ждать, накапливая материалы, анализируя информацию, поступавшую к нему по разным каналам.
Первым и самым вопиющим несоответствием, с которым он столкнулся, работая в предвыборном штабе Полозова, была разница между декларируемыми доходами кандидата и фактическими тратами на кампанию… По отчетам все вроде бы сходилось, а фактически… Несоответствие, по скромным прикидкам Степанцова, достигало нескольких порядков.
Робкие попытки выявить неиссякаемый источник «подпитки» натолкнулись на недвусмысленный намек на конкретные последствия, которые могли иметь место в случае повторения подобных попыток.
После Выборов Борис Авдеевич вплотную занялся Полозовым. Благо, во время кампании не поленился сбросить цифровые данные на нужный сайт.
* * * *
Летом, как и полагается каникулярному времени, информации практически никакой не было, но, начиная с конца августа, новости, что называется, «повалили косяком». Расшифровав то, что было упрятано «между строк», и тщательно проанализировав, Степанцов понял, что пробил его час. К тому времени он вычислил все источники «доходов», если можно было так назвать цифры с семью нолями, депутата Полозова. И почти не удивился, наткнувшись несколько раз на чеченский след.
Но одно дело – знать, догадываться, и совсем другое - иметь неопровержимые доказательства на этот счет.
Из нескольких источников Борис Авдеевич узнал, что именно в октябре в городе может появиться одна из одиозных фигур, объявленных в федеральный розыск. Степанцов резонно предположил, что «авторитет» захочет встретиться с Полозовым. Долго ломал голову относительно места предполагаемой встречи, но в конце концов решил, что бандитскую стрелку Полозову «забивать» не с руки, а в ресторанах и гостиницах слишком много посторонних глаз и ушей…
Сделав ставку на квартиру Полозова, он приступил к подготовке рискованного проекта, который обещал при благоприятном исходе принести прибыль минимум в полмиллиона зеленых.
Единственным местом, откуда можно было качественно «снять» логово депутата – являлись окна горбольницы. И то, далеко не все. Предварительно требовалось спилить несколько веток раскидистой сосны, росшей возле самой ограды больничного парка.
Сосну взял на себя Цапа, с помощью которого Степанцов вышел на своего бывшего ученика, а ныне хирурга той самой больницы Олега Яркова.
Степанцов подолгу просиживал в машине, рассматривая в бинокль стеклопакеты депутатской квартиры. Возьмет ли стекла сканер, нет ли какой защиты, на какое окно лучше направить лазерный луч.
Эти вопросы не давали покоя Степанцову уже несколько недель.
* * * *
К операции решил подключить своего сына Леньку и вольного стрелка – Фаниса, который «пристегнул» к проекту своих янычар: Брюзгу и Удмурта. Увидев Удмурта первый раз, Степанцов вспомнил сказку Пушкина «Руслан и Людмила». Если этого орангутанга закопать по шею в землю, то даже торчащей головы было бы вполне достаточно, чтобы наводить страх на местных авторитетов.
Неожиданно для него Зина изъявила желание принять участие в проекте в роли жены.
Еще двух докторов, Яркова и Сахацкого, Степанцов использовал вслепую, разведя их, как лохов. Для каждого была придумана легенда, каждый из них не знал об участии в операции коллеги. Каждый получил по двадцать тысяч. Первый сразу же купил машину, второй слинял на Сейшелы… Совки, одно слово…
Он помнил первый «рабочий» вечер: Ленька принес аппаратуру: сканер, дешифратор, видеокамеру, оптику, магнитофон, фото-стубцины, крепления. Разумеется, все это не за один рейс. Больничная палата превратилась в подпольный центр электронной разведки: раковый больной в наушниках выверял, настраивал сложнейшую аппаратуру, совмещал «мушки», «целики», периодически высматривал что-то за окном с помощью морского бинокля. Затем сел к столу и склонился над прибором, напоминающим электрический пробник. Руки его при этом заметно дрожали.
В дверь постучали в самый неподходящий момент, сбив направляющие сканера. Борис Авдеевич глухо выругался, забыв о присутствии сына.
- Черт возьми! – рявкнул он так, что Ленька, притулившийся на краешке кровати, вздрогнул. – Хотя бы сейчас вы можете меня в покое оставить!!! До завтра разве нельзя подождать!
- Я все расскажу дежурному врачу! – раздалось из-за двери, и цоканье каблучков возвестило о том, что опасность миновала и можно продолжать.
Тонкий, невидимый невооруженным глазом луч лазера прорезал пространство от открытого больничного окна до закрытого депутатского и уперся в стекло, превратив его в гигантскую, площадью в несколько квадратных метров, мембрану слухового сканирующего устройства.
Даже самого малого, буквально в несколько микрон, колебания оконного стекла было достаточно, чтобы луч уловил его и передал, а лазер зафиксировал данное отклонение от нормы. Дешифратор преобразовывал механические колебания в звук и передавал его на наушники и на магнитофон.
Поначалу Степанцова ждало разочарование: окна «молчали». Причем все! Вернее, почти все. Он переводил луч с окна на окно, слушая полную тишину. Либо стекла были зафиксированы, либо их поверхность рассеивала луч, либо на них был нанесен соответствующий раствор… Возможно, позади стекол были установлены специальные звуконепроницаемые экраны.
Борис Авдеевич уже собрался сворачивать технику, как вдруг в его голову пришла почти невероятная мысль: лоджия! Просторная, занимавшая два окна! А вдруг обитатели квартиры захотят на ней покурить?! Они будут как на ладони. И слышно их будет прекрасно.
Ждать пришлось четыре дня. Борис Авдеевич не знал: приехал «гость» или нет, дома ли хозяин. Он просто потел от напряжения вечер за вечером в раковой палате. И его терпение было вознаграждено.
Практически под занавес пребывания больного в клинике на лоджии у Полозова замаячил ни о чем не подозревающий «гость с юга». Вскоре к нему присоединился хозяин. Наивный «дуэт» полагал, что закрытые ставни – гарантия секретности их разговора. Действительно, кому придет в голову «пасти» их из окон городской больницы? Пожалуй, только умирающему раковому больному.
Вскоре «дуэт» превратился в «трио». На «новичке» Степанцов разглядел генеральские погоны и понял, что приговор себе он, в принципе, подписал.
От услышанной информации волосы «слушателя» встали дыбом. Он понял, что «увяз по уши», что обратной дороги нет.
Как же он тогда не подумал, что и Ленька понял это.
Отснятый материал сын тем же вечером благополучно вынес из больницы. Специально для Яркова Фанис закатил скандал с Зиной, отправив ее в кусты…
Вечер, когда вспотевший уролог доставил к нему в палату умирающего, кашлявшего кровью Владика Гончарова, Борис Авдеевич помнил в деталях. Он к тому времени успел наложить на лицо грим, нацепил очки.
Сахацкий поначалу его не узнал.
- Это я, я, Глебушка, - успокоил он обалдевшего доктора, доставая из кармана обещанную сумму. – Сейчас латекс делает чудеса, не удивляйся… Укладывай сердешного… Привет, Владя! – кивнул он смертельно больному двойнику.
Сахацкий к тому моменту уже держал в руках шприц с сильнейшим транквилизатором.
- В коридоре никого, Борис Авдеич, - прошептал возбужденный доктор, с трудом попадая в вену Гончарову. – Все сериал этот идиотский смотрят. Выведу сейчас аккуратненько. Да и не узнает вас никто в таком прикиде.
- Прощай, Владя, - Степанцов пожал безжизненную руку Гончарова. – Прости, если что не так.
Глаза умирающего были прикрыты, он никак не отреагировал на рукопожатие. В коридоре действительно не было никого. Никого не встретили и на лестнице. Лишь из гинекологии выглянула на секунду симпатичная девушка, показавшаяся Степанцову знакомой, скользнула по нему безразличным взглядом и скрылась за дверью.
На улице, возле хозяйственного выхода, ключи от которого Сахацкий предусмотрительно прихватиил с собой, Степанцова уже поджидал Фанис на дешевом «москвиче», дабы не привлекать внимания.
В условленном месте он Леньку не нашел. Сына не было нигде, его мобильник не отвечал. Подруга Леньки, Галка Шевцова, с которой сын познакомился совсем недавно, будто провалилась сквозь землю.
Это было подобно ядерному взрыву. Мозг отказывался что-либо понимать.
Потом он узнал об убийстве своего двойника в клинике. Потом – о предательстве Цапы, о похищении трупа Ярковым…
События закрутились с бешеной скоростью, процесс вышел из-под контроля. Борис Авдеевич думал, что сойдет с ума. Пришлось повторно менять внешность, «ложиться на дно». Вынужденный скрываться у Зины, Борис Авдеевич чувствовал себя клиническим идиотом, обведенным вокруг пальца… Только кто обвел? В то, что Ленька решил «кинуть» отца, он не верил.
И сейчас не верит. Во всяком случае, Фанис это пока никак не подтвердил. Кстати, давненько что-то он не выходил на связь.
Кто мог грохнуть Гончара? Киллер наверняка охотился за ним, Степанцовым. Вовремя он слинял, ничего не скажешь. За несколько часов до убийства. Интересно, узнал киллер, что пристрелил не того? Если узнал, то постарается обязательно исправить промашку.
Вряд ли это был человек Полозова, чересчур быстро они сориентировались. Да и не убивать они должны, а сперва выудить любой ценой отснятые материалы. Сейчас идет их активный поиск. Ведь материалам-то цены нет!