XXVI
Надин его сто лет уже знала. И при этом совсем не знала. Однажды, в самом начале, он в ответ на её предъявы удивился: мы же живём душа в душу, чего тебе ещё?
Но есть ли душа у змеи, и чем живёт эта душа, попробуй пойми. Понять наверное может тот лишь, кто также витействует.
Жили и жили, сначала не могли расстаться, может одна она не могла, а ему просто было удобно. Потом вроде и вместе, но как бы порознь, по разным комнатам, каждый в своём. Всё меньше нужно было слов. Реже были близки.
Ей казалось, что он изучил её тело лучше, чем она сама.
Скучно, когда так вот эффективно.
Потом разъехались. Но заходил иногда. Легко и тепло было знать, что он есть, вот, пришёл.
С ним было спокойно. Казалось, время замедляет ход, и события, готовые ударить под дых любого, кто доверчив или медлит, тоже останавливаются и минуют их, пока они вместе. Незримый купол. С её стороны, снизу - иллюзия родства. А для верхнего может просто раппорт, поводок. Впрочем, какая разница, как это называется, у чувств границы стёрты. Чуть качнёшь, оживает и радуется, иногда тоскует, болит. Или привычное, ровный фон, эфир.
Когда он узнал, что будет ребёнок, исчез на несколько лет.
В прошлом году снова начал приходить, как ни в чём не бывало. Ребёнок видел в нём врага, ревновал. Может чувствовал: этот не для них, наоборот - они для него.
Надин гнала от себя эти мысли.
За завтраком молчали, Аяс напряжённо думал своё, змеиное. Как будто тянул до последнего, не хотел говорить. Хотела уже идти работать, но остановил: нет. Велел одеться для Энджоя.
Застыла у зеркала с вещами в руках. Сознание захлестнула буря, предвкушение, страх, нетерпение. Досада, смятение. Жалость.
Подошёл сзади, обнял, положил голову на плечо. Еле заметно улыбнулся. Надин встретила его взгляд в зеркале. Собралась. Вскинула голову, принимая вызов. Стояли вдвоём, в утреннем свете, Надин, торжествующая, любуясь собой.
И он за спиной у неё, зыбкий и неясный второй план, насмешливая тень.
#жестокиймир
Линия Аяса XIV,