В мемуарах великого князя Александра Михайловича есть описание одного "прекрасного" эпизода времен русско-японской войны. Он очень хорошо показывает весь уровень наших тогдашних рулевых, вплоть до самого главного из них – будущего «страстотерпца» Николая II. Сразу отмечу, что великий князь в своих мемуарах сильно себе польстил, но при этом совершенно верно отразил самый принципиальный момент.
Итак, вот что рассказал Александр Михайлович много лет спустя, в эмиграции:
«….В феврале 1904 года Государь возложил на меня задачу организовать так называемую «крейсерскую войну», имевшую целью следить за контрабандой, которая направлялась в Японию. Получив необходимые данные из нашей контрразведки, я выработал план крейсерской войны, который был утверждать советом министров и который заключался в том, что русская эскадра из легко вооруженных пассажирских судов должна была иметь наблюдение за путями сообщения в Японию. При помощи своих агентов, я приобрел в Гамбурге у «Гамбург-Американской линии» четыре парохода по 12.000 тонн водоизмещения. Эти суда, соединенные с несколькими пароходами Добровольного Флота, составляли ядро эскадры для крейсерской войны. Они были снабжены артиллерией крупного калибра и были поставлены под начальство опытных и бравых моряков.
Замаскировав движение избранием направления, казавшегося coвершенно невинным наша флотилия появилась в Красном море как раз во время, чтобы захватить армаду из 12 судов, нагруженных огнестрельными припасами и сырьем и направлявшихся в Японию. Добытый таким образом ценный груз возмещал расходы, понесенные на выполнение моего плана. Я надеялся получить Высочайшую благодарность. Однако наш министр иностранных дел бросился в Царское Село с пачкой телеграмм: в Берлине и в Лондоне забили тревогу. Британское министерство иностранных дел выражало «решительный протест, Вильгельм II шел еще дальше и отзывался о действиях нашей эскадры, как «о небывалом акте пиратства, способном вызвать международные осложнения». ..»
Закончилось вся эта бурная история, по словам Александра Михайловича там, что его выставили «дурным мальчиком», затеявшим игру в пиратов:
«…Никки, казалось, забыл, что идея «крейсерской войны» родилась в его присутствии, и он выразил тогда свое полное согласие на ее осуществление. Теперь он требовал объяснений…»
Александр Михайлович искренне удивился, какие объяснения он должен представить:
«…Зачем мы послали наши крейсера в Красное море, как не с целью ловить контрабанду? Что это война или же, обмен любезностями между дипломатическими канцеляриями?...»
Закончилось все тем, что Николай заявил своему дяде и зятю:
«…Сандро, я принял решение. Ты должен немедленно распорядиться, чтобы твоя эскадра освободила захваченные в Красном море пароходы и в дальнейшем воздержалась от подобных действий…»
Теперь уточню, в чем Александр Михайлович себе откровенно польстил.
Во-первых, конечно, поразительно, что страна, которая столько лет готовилась к войне с «владычицей морей» и собиралась в том числе развернуть крейсерские операции на ее коммуникациях, в итоге, после того как началась война с Японией, совершенно неожиданно… оказалась без крейсеров, которые можно задействовать вот прямо здесь и сейчас. Это в чем-то напоминает наши современные коммунальные службы, которые всю весну, лето и осень готовятся к снегопадам, но снег в итоге всегда выпадает неожиданно и не вовремя.
Это тем более удивительно, если вспомнить, что кроме собственно военно-морского флота у России был еще и Добровольный флот, который в военное время как раз и планировалось использовать на вражеских коммуникациях. Но в результате, на самом деле купили четыре корабля, как и пишет Александр Михайлович. Их вооружили в Либаве. Почему нельзя было отправить в рейды устаревшие крейсера Балтийского флота, неподходящие для эскадренного боя, непонятно. Ну ладно.
Кроме того, в Севастополе оснастили два корабля Добровольного флота. Именно они и добились столь «громкого» успеха, после которого Николай II и предал своих «корсаров».
Никакие 12 кораблей на самом деле крейсерская эскадра, описанная великим князем, не захватила. Да и не могла захватить, потому что эти шесть кораблей вместе никогда не действовали. Все было проще. Четырем крейсерам с Балтики, получившим имена «Дон», «Урал», «Терек» и «Кубань» было предписано действовать в Атлантике. А бывшим пароходам Добровольного флота «Петербург» и «Смоленск», - в Красном море.
Два этих парохода-крейсера благополучно прошли Босфор, потом Суэцкий канал и подняли Андреевские флаги в Красном море. Там же установили спрятанные в трюме орудия. И начали досмотр проходящих кораблей. Почти сразу же русских «корсаров» ждал успех – с явной военной контрабандой для Японии попался английский пароход «Малакка», потом задержали еще два английских парохода «Ардова» и «Формоза», а также немецкий «Принц Генрих». На все пароходы были высажены призовые партии и контрабандисты пошли не в Японию, а в Россию, в Либаву.
После этого началась БУРЯ. Англия и Германия, конечно же, тут же возмутились таким наглым нарушением свободной торговли со стороны русских. В основном, конечно, шумела главная помощница японцев Англия.
Сначала англичане заявили, что на «Малакке» был коммерческий груз. Когда у них поинтересовались, с каких это пор в условиях войны стальные плиты, телеграфная проволока и оборудование без указания назначения является коммерческим грузом, англичане сменили пластинку на то, что русские поступили неправильно, пройдя пароходами Босфор и Суэц, а потом развернув боевые флаги. В ответ на это руководитель всего русского флота великий князь Алексей Александрович тут же припомнил англичанам, что в 1900 году точно также поступил крейсер «Москва», но тогда с его проходом проблем не возникло, потому что русские и англичане вместе действовали против китайцев. Так что когда Александр Михайлович рассказывал, что все молчали и только он один пытался убедить «Никки», что все нормально – он тоже несколько преувеличил.
Впрочем, в главном Александр Михайлович прав. Николай II славился тем, что принимал точку зрения того, кто поговорит с ним по сложному вопросу последним. Потому что менял свои мнения как перчатки. Последним на тему крейсерства и скандала с Англией с царем пообщался министр иностранных дел Ламздорф, настоявший, что крейсерство надо прекратить, а арестованные корабли отпустить. Так и порешили. Ведь государю императору было не до таких мелочей. Если почитать его дневник за те бурные дни, то он там беспокоился о других, куда более важных вещах:
«Ольга получила подарки по случаю своих именин. В 11 час. с нею и Татьяной поехали к обеднею На ферме был большой завтрак. Принял графа Ламздорфа по вопросу о захваченных нами пароходах в Красном море. Катал Аликс в кресле и ездил на «Гатчинке» в море. Погода стояла великолепная, море наконец успокоилось… Поехали к Ольге и Пете, у них был семейный обед. В 10 час отправились покататься. За чем по обыкновению читал вслух интересные статьи Краснова в «Рус. Инвалиде»..»
Видите – человек был делом занят. Катался, погода ведь стояла великолепная. Какие там крейсера, о чем вы.
А что же те четыре парохода, переоборудованные в крейсера, которыми так хвалился Александр Михайлович в своих мемуарах? А ничего. Они на самом деле не поймали «армаду из 12 судов». Они досмотрели сначала 12 и потом еще 15 кораблей. Контрабанды не нашли ни разу.
Кстати и вооружены они были не такой уж «артиллерией крупного калибра», как писал великий князь. На самом деле на «Урале», «Доне», «Тереке» и «Кубани» стояли всего по 2 орудия 120 мм, остальные – 75 и 57-мм пушки.
Так что Александр Михайлович в своих мемуарах свои труды и успехи в крейсерском вопросе тоже преувеличил. Хотя в главном он прав – после решения царя сначала отпустили пароходы и свернули рейд крейсеров Добровольного флота. А потом и крейсера в Атлантике отозвали.
----------
Для того, чтобы было удобнее находить мои статьи на Дзене, подпишитесь на канал и тогда его удобно изучать в разделе подписок.