«Звёздочка» глава 258
И опять закралась в душу Татьяны обида на мать и младшую сестру.
«Уж с тем, что меня мать не любит я почти смирилась, а Алёнку-то как словно собачонку какую бродячую: то привадит, а то так сразу и от ворот поворот. Эх, высказать бы ей и Ирке всё сразу в лицо, да Ванька отговорил, а зря. Ой, зря, — размышляла Татьяна не в силах заснуть, — А ведь я же на работу её устроила, дом ей нашла, картошку свою разрешила продать, чтобы она с долгами рассчиталась, а она опять мне в душу плюнула. Вот тебе и мать. Пока с отцом-то жила, хоть он её маленько на путь истинный наставлял, а сейчас творит чёрте чё. Врагу такой матери не пожелаешь».
Татьяна так расчувствовалась, что в любую минуту готова была разреветься: она то шмыгала носом, то тяжело вздыхала. Досадно ей было, что всё-то в её жизни не так как у людей, молодость проходит, а счастья нет, да и денег тоже не лишку.
— Тань, спи давай, — сказал Иван и повернулся с одного бока на другой, — хватит вздыхать.
— Тебе может и хватит, а я уснуть не могу: комок в горле стоит от несправедливости.
— Да забудь ты про справедливость: не было её никогда и не будет. В этой жизни только на себя надеяться можно да на коммунизм. Вот дождёмся коммунизма и тогда заживём! Совсем немного осталось потерпеть, царица моя. Думаю, перед нашей пенсией мы уж точно коммунизм построим и тогда-а... — размечтался Иван в ожидании счастья.
— Дурак ты, Вань, точно дурак…
— Ты что, в коммунизм что ли не веришь, или думаешь до пенсии не доживём?
— До пенсии-то может и доживём, а вот в коммунизм что-то слабо верится, Вань. Легко сказать: каждому по потребностям и от каждого по способностям. А в жизни-то дураком-то проще прикинуться и ничё не делать: способностей мол нет — извините, но жрать хочу много и вкусно. Вот ты любишь колбасу, так тебе если дать по твоим потребностям то, ты же объешься и того: сразу к бабе Глаше в гости отправишься.
— Думаешь?
— А чё тут думать-то? Я же тебя как облупленного знаю: недолго ты при коммунизме-то проживёшь, Вань. — решительно заявила мужу Татьяна. —Так что живи и радуйся социализму.
— Вот зачем ты мне это сказала, а? — спросил Иван, теряя надежду в своё светлое будущее, — Последней надежды лишила: думал хоть при коммунизме колбасу без хлеба есть буду, а ты…
— А я тебе правду сказала, чтобы не витал в облаках, а жил тут и сейчас.
— Да не нужна мне твоя правда…
— Экий ты нежный, Ваня, прямо как я.
— Ну так поэтому я тебя и люблю, Тань…
— Ой, ли… — игриво с сомнением в голосе произнесла она, но он прижался к ней, и она поняла, что он не врёт.
У Татьяны с Иваном было общее, что их связывало: они оба походили на своих отцов и матери их из-за этого недолюбливали, потому что им больно было смотреть на них и вспоминать о потерянной любви.
Алёнка тоже ворочалась с боку на бок. Во сне, ей снились какие-то странные белые цветы, от них веяло холодом. Ей дали их в руки, а она не хотела их брать, но голос, похожий на голос матери, прокричал: «Смотри и помни!»
И она проснулась, рядом лежал Прошка и сосал свой указательный пальчик.
Пока она ночевала у бабушки, её койку занял Прошка. Его детскую кроватку мать с отцом разобрали и унесли в сарай и пришлось ей теперь спать вместе с младшим братом на одной кровати.
Всё бы ничего, но лежать на подкладной резинотканевой клеёнке, которую мать постелила на матрас, чтобы защитить его от ночных недержа́ний братишки, было неприятно. Брат вертелся, и пелёнка, лежащая поверх клеёнки, скомкалась и холодила тело. Ближе к утру, Алёнка проснулась от горячего ручейка, который пустил братишка.
Она вскочила с кровати, сняла с него мокрое бельё и уложила опять спать. Прошка вскоре заснул, а она так и не смогла. Вспомнив про то, что будет английский, она пошла на кухню, взяла портфель, который стоял в коридоре и стала повторять слова, которые учительница задала выучить к предстоящему уроку. Повторив, она опять вернулась в кровать и попыталась уснуть, но вскоре зазвенел будильник.
«Опять в школу… Как же она мне надоела, — вставая с кровати подумала Алёнка, а потом вспомнила свой сон, — Интересно, к чему снятся эти противные белые цветы?»
Мать, увидев мокрое бельё, лежащее на полу у постели, выговорила вслух:
— Опять что ли уделал?
Алёнка подтвердила её вопрос кивком головы.
— Это чё ж такое: хоть и редко, но метко…
— Мам, я не хочу с ним спать.
— Ну мало ли что ты не хочешь. Ничего с тобой не случится, пока новую квартиру не дадут, в одной койке поспите.
— Я что всегда теперь что ли мокрая буду из-за него? — выговорила матери Алёнка и скуксила лицо.
— Ну он же не каждую ночь ручьи пускает, вырастет — перестанет.
— Да когда же он вырастет-то, мам?
— Скоро, дочь, скоро. Не ворчи, а то состаришься быстро.
Быстро стареть в планы Алёнки не входило, и она пересилила себя и улыбнулась.
— Вот так-то лучше! — мать улыбнулась ей в ответ.
© 30.04.2021 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 259 Враньё
260 Так что, духом не падай, Танюшка
предыдущая глава тут 257 А вот тут — я с тобой согласна, Ваня
Прочесть На кой он нужон Париж энтот?
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
