В сезоне 1995-1996 в Большом театре, как обычно, сменилось руководство. Все карлики и лизоблюды, приветствовавшие новый порядок, стали получать роли...
Напомню, что театр это полное отражение процессов, происходящих в обществе. Тогда каждый спектакль стал напоминать «шоу Бенни Хилла».
Новоиспечённые жАзели, прЫнцы, отДЭты и раздЭтты повалили с огромной скоростью. Существа, стоявшие годами и подпирающие кулисы, тут же запели и затанцевали.
И вот настало время репертуара Григоровича. Самого святого. Так как в эти спектакли новый ввод всегда был чем-то сакральным. Готовился годами. Просматривался, обсуждался, и только тогда мы получали спектакль. А тут вдруг стало просто, почти как сейчас — «Спартак» за неделю, «Эгина» за 3 дня и так далее.
Теперь представьте, генеральный прогон балета «Легенда о любви». На сцене все из разряда — «танцевало, как умели». Глядя на безнадежного артиста, который стукачеством и родством получил роль визиря, о которой при Григоровиче не мог бы и мечтать, одна очень немолодая, но образованная Артистка кордебалета сказала: «Маленький Мук был тоже визирь»!
Запомнил эту фразу навсегда! Я тоже в тот день выдал несколько выражений, которые цитируют в театре до сих пор, но эта фраза отражает всю безысходность отсутствия личности, и неспособности применить свои скудные навыки к роли. При том, что это великий Большой!
Сейчас мы живем ещё в более жёсткое время, когда каждый назначенный на роль не соответствует персонажу. Ни внешностью. Ни нутром. Ни, тем более, технически. Но самое печальное, что театр это все тоже отражение происходящего. Или, как говорил Владимир Маяковский: «Театр — не отображающее зеркало, а увеличительное стекло».
