Здравствуйте, друзья. Духовенство Руси издавна стремилось к искоренению тех народных обычаев, в которых оно видело печальное наследие язычества и считало суеверными и несогласными с духом истинной веры Христовой.
В этой статье не будет никакой отсебятины, только архивные факты.
В 1648 году жители России, по представлению московского патриарха, ознакомились с царской грамотой, в которой строго внушалось:
"чтобы скоморохов с домрами, и с гуслями, и с волынками, и со всякими играми, и ворожей, мужиков и баб, к больным и младенцам в дом к себе не призывали, и в первый день луны и в гром на водах не купались, и с серебра по домам не умывались, и олова и воску не лили, и зернью, и картами, и лодыгами не играли, и медведей не водили, и никаких бесовских игр не творили, и на браках песней бесовских не пели, и сами не плясали, и в ладоши не били, и кулачных боёв меж себя не делали, и на качелях никаких не качались, и личин (масок) на себя не накладывали, и кобылок бесовских и на свадьбах бесчинства и сквернословия не делали".
Ослушников грозились бить батогами и подвергать ссылке.
Те же самые обычаи обличал позднее, в 1676 году, в окружном послании к духовенству, белгородский митрополит Мисаил, называя их бесовскими, а именно: кулачные бои, колыханье на кочелях, сходбища с Рождества Христова до Богоявленья на бесовские игры, накладывание на себя личин и скоморошеского платья, бесчинное скакание и плесканье на свадьбах, хождение к чародеям и волхвам, и призывание их к себе на дом—к малым детям и больным младенцам, отчего, по замечанию послания, "многие люди, забыв Бога и православную христианскую веру, тем прелестникам скоморохам последуя, внезапною смертию умирают и с качелей убиваются".
Белгородский епископ Досифей Любимский в окружной грамоте, датированной 1732 годом, обличал ещё один обычай, как бесовское дело, такой свадебный обряд:
"тёща выйдет на встречу (новобрачных, только что получивших свадебное благословение, на вилах, кожух вывернет, нарядяся в шапку, и овсом посыпает, да ещё некоторые огонь на воротах зажигают, и чрез тот огонь новоывенчаные идут и Бог весть, нет ли тут каких приговорок бабьих, или чародеяний дьявольских, что весьма в правоверных христианах срамно и богопротивно".
Епископ предупреждает своих прихожан, что
"творящие так недовольствуются Божиим благословением, а ещё требует онаго от дьявола, и диавола таким образом почитают паче Бога".
Иосаф Горленко, которого мы все знаем как Иосафа Белгородского, пополнял список запрещённых обычаев. Так, в наставлении духовенству от 10 ноября 1750 года он писал:
"Усмотрено во многих городах и сёлах, что народ, языческого празднования и идолослужения следы храня, делает колыськи, называемые рели (качели?), и в недели святой Пасхи, в день святых апостолов Петра и Павла, на них качаются також в неделе святой Троицы празднует бесовской праздник берёзы, и в день святого Иоанна Предтечи—купала и вечерницы, и песни скверные; вся же следы идолопоклонства празднует народ от неразумия своего, а священники, по званию своего пастырства, того им не возбраняют."
Попрекая священников за их нерадивость, епископ предписывал им учить народ "чтобы в приходах идолопоклонническия жертвы не праздновались, как то: колыски, называемые рели, берёзы, купала, вечерницы и клики".
И духовенство начало борьбу с тем, что могло посчитаться языческими пережитками. Об этом говорится в доношении 1750 года священника Потапа из городка Ольшанной, Харьковского уезда:
"Сего 750 года ноября 6 дня Указ Ея Величества Императрицы из консистории (учреждение при епископе по управлению епархией) мною получен, в котором, между прочим, в восьмом пункте о искоренении языческих идолослужений следов изображено; а понеже в моём приходе у девицы Ксении Олейниковой вечерницы (посиделки) собирались, то я по должности своей оную девицу о несобирании оных вечерниц персонально и чрез нарочно посланных многажды увещевал, и городка Ольшанной сотнику Ивану Ковалевскому, дабы запретил оной девице в свою избу вечерницы собирать, я докладывал, но оная девица Ксения как моего совета, так и сотника запрещения не слушала: того ради я, по должности моей, сего декабря 26 дня причетников из оного собрания молодцов и девок разогнать послал, что и учинено; и сего же декабря 27 дня, будучи мне у вышеупомянутого сотника Ивана Ковалевского, неведомо с какого умысла, харьковского полку подпрапорный Василий Самородский, напав на меня нахально, без всякой моей пред ним винности, матерно бранил и поносил скверными словами и к грудм моим с тростию прискакивал и в глаза и по голове ударить замерялся, сказуя: "на что ты вечерницы разгоняешь?"—и ежели я от его злаго намерения под стол не схоронился, то мне бы нлаву разбил, или глаза бы выткнул, от чего мне учинилось немалое безчестие и впредь во исполнении указов опасность; того ради харьковское духовное правление покорно прошу сие мое доношение принять и впредь для ведома записать."
Церковное правление сообщило об обидчике священника в полковую канцелярию, о самом же священнике не сделано никакого определения, вероятно, было решено, что он исполнял свой пастырский долг.
На этом позвольте сегодня закончить сегодняшнее повествование, но на эту тему обязательно будет продолжение очень скоро. Жду ваших отзывов.