Всю русальскую неделю перед Купалой деревня готовилась к празднику.
Мальчишки по всему Ободануру искали брошенные колеса от телег, смолили их, обвязывали пучками соломы и складывали на высоком берегу реки Маслинки.
Девочки помогали своим старшим сестрам искать нужные травы, помогали венки плести. Только главный венок, любовный, будущие невесты сами заплетали с особым старанием, нашептывая нужные заговоры, которым их научили бабушки.
Два старичка, Ифал и Ананий, должны были в купальскую ночь пасти лошадей. Поручено им было серьезное дело – уберечь лошадей от нечистой силы. Ифал, он помоложе, а Ананий помнил, как однажды, давно это было, одну лошадь ночные сторожа недосмотрели, и на ней всю ночь ведьмы катались. Утром нашли эту несчастную животину лежащей в овраге с опавшими боками, она даже головы поднять не могла.
На всякий случай старики от всякой нечисти припасли целые охапки полыни, крапивы и чертополоха.
- Не побоитесь ведьм или, к примеру, русалок? – пытали стариков.
- Что мы, ведьм, злых старух, или девок хвостатых не видели?- отбрехивались Ифал и Ананий.
Главная забота о празднике легла на плечи парней.
Нужно было, как требовал обычай, украсть где-то соломы для чучел Купалы и Костромы, приготовить костер, запасти на всю ночь достаточно сухих дров и хвороста, обкосить берег Маслинки, да и много чего еще.
Повезло с соломой. Прохор из Теремешек, недалекой деревни у Черного озера, подсказал:
- У меня воруйте. Стоит стожок сразу за огородом.
Легко сказать, а вот украсть … Поехали в Теремешки ночью, погрузили в телегу, увязали плотненько, чтобы ни одна соломинка по тряской дороге не выпала: по следам ведь могут похитителей отыскать. Прохор, тоже большой любитель старинных обрядов, был тут же и давал парням дельные советы.
Взрослые праздновать Купалу начали с утра 6 июля, с Аграфены Купальницы.
Несколько семейных пар с утра отправились заготавливать веники в березовую рощу к Хитрому полю. Дед Герасим с сыном Яковом да еще мужиков пять чистили общественный колодец от грязи и ила. Несколько женщин готовили кушанья для праздничного застолья.
А вот Антохины, Максим и Катерина, с самого раннего утра истопили баню. В деревне все мужики в банях парились первыми, а потом уже париться и мыться шли женщины. У Антохиных было не так: Максим и Катерина вместе ходили в самый кусачий, в самый злющий пар. Оба залезали на полок и хлестались вениками до изнеможения. Время от времени Максим выскакивал из бани краснущий, как сваренный рак, окунал голову в кадушку с холодной водой и опять спешил в парилку, бормоча:
- Все равно тебя, зараза, победю!
И только один человек во всем Ободануре не принимал участия в подготовке к празднику – Иван, сын Демьяна Черноуса. Не было на свете человека несчастнее Ивана. Незадолго до этого Таня, его подружка Таня, призналась ему, что есть у нее настоящий жених в Ижевском починке.
- Не пить тебе, Ванечка, воды из моего колодца. На Купалу пошлю я по реке моему любимому заветный веночек.
- Ижевской починок выше нас по течению, - с грустью сказал ей Иван.
- К миленочку мой венок и против течения поплывет, - возразила ему Татьяна.
Сердце разрывалось, и жить не хотелось, но идти на праздник придется, иначе посчитают за ведьмака, и тогда вообще жизни не будет.
Вечером вся деревня была на берегу Маслинки около родника.
Ребятишки первыми всегда начинали веселье: бегали наперегонки, играли в горелки, в пятнашки.
Взрослые рассаживались за дощаными столами и угощали друг друга.
Хороших гармонистов в деревне было несколько: Яшка Смола, Васька и Петр Блиновы, Сашок Балда, Никола Ворона. Но все играли плясовые, к примеру, топотуху, прохожую. И только Витька Санин знал и играл старинные, дедовы песни. Сам же их и пел, а все за столами подпевали ему:
- Как в ночь Купалы не будем спать.
Мы будем песни петь и цветочки рвать.
А вот цветок, то брат с сестрой,
Купала да с Костромой.
А братец – это желтый цвет,
А сестрица-то – небесный свет!
Уже горел купальский костер, в середине которого стоял шест с колесом наверху. В стороне стояли два чучела из соломы: Купала – бог полевых цветов и плодов, Кострома – богиня плодородия, урожая и покровительница всех влюбленных. Вокруг всего этого парни и девушки водили хоровод.
Хоровод водили по солнцу – из тьмы к свету.
Иван тоже присоединился к хороводу. Он хотел, как раньше, подойти к Татьяне и встать между нею и ее подругой, но передумал, встал между кем-то не глядя и сразу почувствовал тепло девичьей руки. А еще он увидел веселые, озорные глаза.
- Ой, Купалочка, Купала!
Где я ночку ночевала? – пели парни и девушки.
А ведь это Даша, их дом стоит напротив. Когда она выросла?
Всем праздником распоряжались Верховный Жрец и его Жена- Чародейка. Многие годы в Ободануре Жрецом, сыном Перуна, выбирали Петра, сына Анания, мужика уже не молодого, но еще крепкого, хорошо знающего законы старины, а Женой-Чародейкой в этом году была Пелагея, певунья и веселая женщина. Они и распорядились, что пора всем подкрепиться за столами. Что ели? Каши, яичницу, пироги с земляникой, с зеленым луком, со щавелем, соленья, оставшиеся с зимы. И пили медовый квас.
Первыми к реке потянулись ребятишки со своими венками. Они по очереди подбегали к берегу Маслинки, выкрикивали каждый свое желание, бросали венки в воду и резво убегали, чтобы русалка, выскочив из воды, не успела бы кого догнать и схватить.
Старая Агафья, здешняя знахарка, отправилась на поиски целебных трав. Живительную силу набирают травы в эту волшебную ночь. Надо было запасти их на целый год.
В ближайшую рощу потянулись и некоторые семейные пары. Дети, зачатые в купальскую ночь и рожденные в апреле, вырастут здоровенькими и умненькими. Такова воля богов! Глафира и Илья Черновы, смеясь, говорили про своих детей: «У нас одни весенние цветочки!»
Иван думал, что за столом он сидит один с краю, а огляделся: рядом опять Даша, дочь кузнеца Данилы. Смотрит на него и улыбается.
- Даша, ты всё маленькая была. Когда ты выросла?
- А я, Ваня, сидела дома у окна, смотрела, как ты дрова колешь, как лошадей запрягаешь, как к Таньке на вечерку идешь. Смотрела и росла, росла.
- Ты не пойдешь со своими подружками искать цветущий папоротник?
- Я свой огненный цветок уже давно нашла. Теперь он у нас дома в горшочке на подоконнике растет. Я его родниковой водичкой, иногда слезами поливаю. Хорошо растет! Пора к костру, скоро солнце проснется.
- На Купалу рано солнце играло.
Рано солнце играло на добрые годы.
На добрые годы, на теплые росы.
На теплые росы, на хлеба-урожаи, - красиво выводила у костра Жена-Чародейка.
По велению Верховного Жреца в костер разом бросили соломенные чучела Купалы и Костромы - поженили их. И теперь парни и девушки должны были поочередно прыгнуть через костер, пройти обряд очищения. Прыгали и по одному, и парами, весело, с визгом. Верховный Жрец подбрасывал в костер соломы, чтобы прыгающие перелетали через огонь и дым.
Иван и Даша Данилова вместе так и подошли к костру.
Вслед парням и девушкам, прыгнувшим через купальский костер, взлетал целый сноп ярких искр. Это сулило богатство и здоровье на долгие годы, а влюбленным парам – совместную счастливую жизнь.
- Давай, Даша, прыгнем вместе! – предложил Иван, заметив в глазах девушки явный страх.
- А ты, Ваня, не выпустишь мою руку? Беда ведь случится!
- Удержу!
Иван с Дашей разбежались, держась за руки, и прыгнули через огонь купальского костра. Так и обдало их жаром. По другую сторону костра Иван, не отпуская руки девушки, другой рукой подхватил Дашу, прижал к себе и, сделав несколько шагов, отнес свою подружку на безопасное расстояние.
- Парни и девки -
Всю ночь до рассвета.
Пусть нас повенчают
Купала и лето, - пели у костра.
- Почему, Даша, я раньше тебя не замечал? Смотрел и не видел.
- А ты, Ваня, меня и по сию пору не видел. А вот покажусь тебе вся! – весело рассмеялась Даша. – Смотри, смотри, вон туда! Как красиво!
Мальчишки поджигали приготовленные колеса и пускали их одно за другим с высокого берега в Маслинку. Охваченные огнем колеса катились вниз, разбрасывая снопы искр. Некоторые колеса, ударившись о кочку, высоко подпрыгивали и летели огненными шарами по воздуху до середины реки, а там с шипением падали в воду и сразу гасли.
На реке, у родника, девушки пели новую песню:
- Я веночек сплетала,
В быстру речку бросала.
Мой веночек не тонет,
Плывет, не исчезает.
Будет счастье, кто знает?
- Идем, скоро солнце покажется. Идем быстрее!
Иван и Даша спустились к реке, в которой девушки в одних рубашках, зайдя по пояс в воду, пускали по течению венки на огневицах с зажженными свечами в центре. Даша тоже быстро сняла с себя все, оставшись в белой сорочке, достала из плетеной корзиночки, стоявшей здесь же, приготовленный венок, зажгла свечу от костра и зашла в воду. Она не сразу отпустила венок, что-то долго шептала и даже один раз оглянулась на Ивана.
Девушки, которые выходили из воды, снимали с себя мокрые рубашки и, не торопясь, надевали сухое белье. В этом не было ничего постыдного: купальская ведь ночь.
Солнце поднялось над горизонтом. Слышно было, как на высоком берегу ликовали люди. Верховный Жрец и Жена-Чародейка славили богов, называя людей детьми Даждьбога, внуками Перуна.
Из реки на берег вышла и Даша. Мокрая рубашка у нее прилипла к телу. Мокрым было и ее лицо. Ивану показалось, что на глазах девушки были слезы. Какое желание загадала она? О чем просила богов, отпуская венок по течению?
- Давай отойдем в сторонку, - сказала девушка Ивану.
Они спрятались от всех за прибрежными кустами, и Даша быстро переоделась. Потом она подошла к парню, посмотрела ему в глаза и серьезно, без всякого уже озорства спросила его:
- Смотрел или отвернулся?
- Подглядывал, - честно признался Иван.
- Теперь, Ванечка, ты всё видел. Хорошо рассмотрел? Жалеть не будешь ни о чем?
- Дашенька! Это для нас с тобой боги придумали этот праздник. Я тебя не оставлю теперь никогда! До самого последнего денечка!
- Смотри, солнце играет!
Действительно, солнце двигалось: то поднималось над кромкой леса, то касалось вершин деревьев. Сам солнечный диск переливался всеми цветами радуги.
Иван обнял Дашу. О боги! Хорошо-то как!
… Красивый праздник.
Антохины Катерина и Максим с вечера приготовили несколько ведер воды – пойдет кто завтра мимо их дома, обольют они прохожих водой и крикнут: «На Купала обливай кого попало!»
У оврага в шалаше мирно спали два старичка, Ифал и Ананий, подложив под головы веники, припасенные для защиты от нечистой силы. Стреноженные кони, насытившись, стояли неподалеку и тоже дремали, низко опустив головы. Со стороны могло бы показаться, что кони рассматривают что-то там в траве.
Дома плакала Таня: венок, пущенный ею в речку Маслинку, сразу же утонул.
Глафира и Илья Черновы, счастливые, тоже вернулись домой. Глаша уже спала, а Илья еще долго целовал лицо и руки своей красивой жены.
На утре многие прилегли отдохнуть. Яков, чистивший колодец, увидел во сне, что он будто бы забыл после работы из колодца поднять своего отца. «Наверное, помрет скоро тятенька, - подумал Яков, - ну, а что тут поделаешь, девяносто лет уже старику. А все равно жаль!»
Петр и Пелагея, руководившие праздником, спали вместе. Уж так понравилось им быть мужем и женой.
Не спали Иван и Даша. Взявшись за руки, они три раза обошли вокруг деревни и никак не могли расстаться.
Продолжение рассказа здесь.
(Авторы - Владимир Щеглов, Эльвира Николаева-Щеглова)