Клюкины всей семьей настроились на длительную экономию. Целый год держать себя в черном теле намерение имели. Будем, говорили они, максимально урезать себя во всем. Буквально так, чтобы зубы на полку.
Цель такого истязания была благая. Вот, размышляли Клюкины, поднатужимся и за двенадцать месяцев кредиты свои многочисленные погасим. Да частные долги раздадим. Потом еще чуть пояса затянем, подкопим финансов и возьмем автомобиль легковой в собственность. Машину, конечно, брать будем солидно подержанную, отечественную чтобы, но на отличном ходу.
Брак трещит по швам и четверо детей на шее. А муж заявил, что я украла его молодость
Приобретение это предназначалось для главы семейства - для Миши.
С помощью “Жигулей” супруг обещал вытянуть семейство из вечной нужды. Буду, говорил он, таксовать на ласточке своей днем и ночью. Спать долго - это жить с долгом. Осознал я порочность займов и долгого на кровати возлежания. С работы приду, чуть перекурю и за баранку устремлюсь. Буду бороздить просторы родимого Козюхинска вдоль и поперек. И заведутся, Лидия, у нас немалые денежные излишки. И заживем мы - кум королю.
И Лида с Мишей, благостно жмурясь, строили прекрасные жизненные планы - куда излишки эти они спустят и как славно жизнь семейную организуют. Чтобы потом и детям капитала передать, и внукам, и даже правнукам немного отсыпать.
Клюкины, заимей они излишки, залатали бы, прежде всего, все-все свои многочисленные дыры. Оделись бы и обулись во все новое. Лиде купили бы кольцо золотое и серьги небольшие. Мише - барсетку из настоящей кожи. Потом взяли бы частный дом - в четыре комнаты, с кладовкой и гаражом. Сейчас они временно мыкались в доме дальних родственников - те пустили Клюкиных из соображений человечности. А так бы заимели бы свою личную усадьбу.
Потом, конечно, взяли бы огородный инвентарь и посевной материал. Животину бы развели всякую: и коз, и кроликов.
И фермерами бы заделались - хочешь сыроварню, а хочешь маслобойню организовывай.
Познакомилась с мужчиной. А он пропал после свидания. Причина оказалась обидной
И на дядю за гроши не горбатиться бы более им никогда. И зажили бы счастливой семьей.
А там, глядишь, и еще бы наследника на капитал народили. Сына - богатыря и продолжателя рода.
И вот во имя этого светлого будущего решили Клюкины чуток поэкономить.
Сказано - сделано.
Начали они вовсю терпеть и сдерживаться. Полгода бедствуют отчаянно.
Одежды новой теперь не брали вовсе. Колготки Лида себе латала по десятому кругу. Трусы и сорочки перелицовывала из старых пододеяльников. Дочь Грушу, к счастью, одевали многочисленные родственники, чьи дети давно выросли. Обувь, конечно, под строгим запретом была - дорого. Груша в сапожках веселых резиновых зимой и летом шастает - благо климат умеренный позволяет. Самим - заплаты ставь или лапти плети.
Пища, конечно, самая простая на столе - макароны там или перловка. Чай еще морковный. Изредка сухарь.
Дочь Грушу, к счастью, мама Лидина подкармливала посильно - то яблоко ей завернет, то конфету какую.
В гости вот еще чаще Клюкины похаживать стали - там хоть пустяком, но угостят.
Из развлечений - по улицам бродить на свежем воздухе.
Жить вполне можно, хоть и немного грустно.
Зарплаты свои Клюкины складывали в общую кубышку - на кредиты, на долги, на детсад, на макароны и мыло хозяйственное.
Остальное - роскошь и лишнее.
Мечта об авто приближалась, конечно, стремительно. Лида просыпалась и улыбалась от предвкушения этого будущего счастья.
Вот уже кредит за один телефон они решительно погасили. И кредит за второй телефон почти закрыт. Михаил взял себе технику дорогую - не к лицу, говорил он тогда, мужчине моего возраста и положения с дешевкой расхаживать - уважать коллеги перестанут.
Со дня на день кредит за телевизор гасить собирались.
И осталось бы тех кредитов всего ничего: за холодильную камеру, робот-пылесос, за автоправа для Миши и шубку из овцы для Лиды.
Потом бы вернули деньги маме Лиды - на всякие бытовые нужды в позапрошлом году перехватывали.
Далее бы родственникам, дом милостиво предоставившим в пользование, отдали за коммунальные услуги - три года Клюкину волынку тянут - неудобство уже чувствуется.
И все - готовь место под автомобиль, “елочку-вонючку” покупать беги. На мечтах о “елочке-вонючке” супруг Миша обычно подмигивал и предлагал прямо сейчас готовить карман пошире под будущий материальный достаток. Любовь фонтаном била.
Не жизнь, а сказка про волшебство.
Слишком жадный муж. Такие вообще исправляются?
Лида каждую копеечку в кубышку несла. Даже если небольшую премию на Новый год ей начальник выдавал - несла всю ее, до последнего гроша. И Миша, конечно, тоже нес.
Но вмешался рок. И волшебная сказка обернулась нечаянной жизненной драмой.
Слишком жадный муж -2. Исправляются ли скундыжники?
Малая дочь Груша насморком заболела. И турнули ее из детсада. Ступайте домой, сказали, и зелень под носом лечите препаратами. Ходите тут - детей нам нормальных заражаете.
Лиду, конечно, на больничный никто бы не пустил - на службе с этим строго дела обстояли. Мама Лиды, добрая душа и пенсионерка по возрасту, болезное дитя к себе забрала. Пусть, говорит, несчастный ваш ребенок у меня хоть попитается по-человечески и насморк свой в тепле изведет.
Домой Грушу вечерами забирать запретила - нечего без лишней необходимости хворого заморыша по хлябям таскать.
Лида после работы рысцой к маме - дитя проведать. Иногда и заночует в отчем доме - так по малютке натоскуется ее материнское сердце.
А однажды Мише Лида сказала, что заночует у мамы, а потом планы изменила.
Мама Лидина, Клавдия Ивановна, опять песню свою любимую завела - про любовь и разлуку.
Бросай ты, говорит, своего Михаила недоделанного. Не мужик он, а недоразумение сплошное. Не выйдет из него достойного кормильца, помяни мое слово. В долговую яму тебя супруг посадил и крышкой сверху прикрыл. Понабрали вы задолженностей, как собака блох. Ты, говорит, у меня дура редкостная. Нет в тебе женского коварства. Тащишь свои копеечки в общую кубышку, а Миша твой камни за пазухой таскает - не всю получку сдает в общий бюджет, а ныкает финансы от родной семьи. Зажимает Груше яблочко лишнее. Давеча в ботах новых и лакированных я его видала. Друг, говорит, дал боты немного поносить. Ложь бессовестная, конечно.
А как-то и вовсе от него чебуреками явственно несло - балует он себя деликатесами втихушку. И курит он еще папиросы недешевые.
То есть, ни в чем себе мужик не отказывает - живет будто холостой. И над тобой, дурой наивной, усмехается. Воспитала тебя мать честной - себе на голову. И денежного вспомоществования, уж извини, более я тебе не выдам.
Пока с Клюкиным в отношениях состоишь - с него и спрашивай. Вот одинокой дочери с ребенком малолетним на руках я бы завсегда помогла, а замужней тетехе желания помогать материально более не имею. Хоть и сердце кровью обливается у меня прямо сейчас.
Поскандалили они тогда крепко. Лида Грушу с насморком подхватила и домой фурией в ночь унеслась в растрепанных чувствах.
Залетели они в тепло родных стен. А там картина, маслом писанная.
Глава семьи на диване восседает. На коленях у него таз с креветками устроился. Михаил креветки те поедает смачно, будто буржуин проклятый. И пиво еще прихлебывает. И видно, что пиршество это давно длится. Телек фильм ему показывает про обнаженную натуру. Морда у супруга большое довольство жизнью источает.
Лида у порога стоит, будто неродная - ртом воздух хватает. Паралич у нее и потеря сознания начались. Так выглядят жены предателей.
А Миша на супругу взглянул, но даже и не поперхнулся. Креветку в рот новую сунул и нагло так продолжил натуру рассматривать.
А как прожевал, так и заявил. А чего, говорит, мне. Решил вот побаловать себя морепродуктом. Опротивели мне ваши макароны до тошноты - хочется разносолов. Вынул я из кубышки немного средств и купил себе баловство. Заработал эти средства честным трудом и право на них полное имею.
И руки о майку демонстративно вытирает. И звука на телевизоре добавляет, чтобы фильм рассматривать сподручнее было.
Лида опомнилась немного и в крик кинулась. Платье на груди рвет от возмущения и глубокой обиды.
Чего это, говорит, ты тут отчебучиваешь?! А как же наше светлое фермерское будущее? Скотобойня, сыроварня и кролы? Ты же своими креветками лупоглазыми на лопатки это будущее опрокинул сейчас.
Как ты додумался до низости такой - за спиной семьи себя баловать? Ребенок наш Груша яблочко раз в месяц видит. С бананом его, бедняга, все время путает!
А ты один креветки жрать в три горла! И не совестно тебе, ироду. Мы же каждую копейку бережем - ветки малины завариваем и макарониной прикусываем какой месяц. А от тебя то чебуреком, то креветкой несет!
По десять верст я на службу пехом наматываю каждый будний день. И женщиной себя давно не ощущаю! Ношусь вон в трусах из старого пододеяльника - попробуй-ка женщиной тут себя ощути - хотя бы самой захудалой.
Еле концы сводим! Ты в глаза ребенка лучше посмотри - Груша бы тоже тех креветок поела с аппетитом. И чебуреком бы нет-нет, да и закусила бы.
И осталось у нас денег свободных, дорогой супруг, ровно сто рублей. С макаронной продукции на картофель мороженый перестраивать пищеварение уже нам впору, а не креветки с лимоном в одно лицо усиживать.
И плачет Лида, и волосы рвет: больно и обидно ей.
Не разговаривают уже месяц после инцидента.
Живут посторонними соседями - с раздельными бюджетами и планами жизненными. Про маслобойню и наследника не заикаются - нет у Лиды более доверия к Мише. А его, доверие - как и жизнь - теряют лишь единожды.
Миша порой, конечно, подмигнет про "елочку-вонючку", но ему в ответ лишь женская холодность.
О разводе Лида даже грешным делом подумывает, хоть и любила когда-то супруга искренне, и ребенок у них малолетний в браке рожден.
Жилье на маму записал. Жена обиделась и развода хочет. А ведь не работала ни дня!
Но простить креветок тех не может никак. Будто он, Михаил, не в кулак себе креветочные огрызки сплевывал, а ей, Лиде, в душу тогда харкнул.