Этот рассказ нужно обязательно дочитать до конца. Это очень плотный, глубокий текст, в который погружаешься, как в темную холодную воду, и выходишь другим. Текст-превращение, которое происходит не только с героиней, но и с читателем.
Лика осталась одна. Свежий воздух приятно охладил лицо, но чувствовалось, что на улице сыро, дождь чуть моросил. Лика просто лежала и смотрела в полумрак, занавески все еще были задернуты. Ветерок из форточки надувал их небольшим пузырем и они плавно опадали. Лика не смогла долго наблюдать, даже от этого легкого волнообразного движения голова начинала кружиться, мутило. Время зависло, в ушах шумело, зубы начали ныть. Такого никогда с ней не было. Конечно, Лика болела не первый раз в жизни, но зубная боль — это что-то новенькое. Даже сквозь сплошную пелену страдания Лика не могла не отметить, что жизнь вообще ей в последнее время преподносит много чего новенького. Просто лежать становилось невыносимо, но и встать сил не было. Лика начала ворочаться, но каждый поворот тела отзывался тупой болью в висках, как будто в голову засунули плотно сжатый эспандер и стоило Лике шелохнуться, как он норовил распрямиться, и расколоть череп. Леша все не ехал и это дополнительно бесило. Хотя быть может времени прошло не так уж и много. Измотавшись за это короткое утро, Лика наконец нашла более-менее удобную позу, лежала и смотрела в потолок. Он, конечно, тоже слегка плыл, но все-таки терпимо. Лика слегка поводила нижней челюстью, чтобы хоть как-то унять зуд в зубах. Когда она почувствовала, что снова засыпает, на крыльце затопотал Леша.
— Блин, Зай, извини, что так долго, — запыхавшись говорил он. — Но там на станции буча такая. Представляешь, местные из поселка волчицу застрелили! Лежит прямо на дороге. Здоровенная, как пони! Ну только жилистая… И все машины останавливаются, посмотреть, не объедешь. И там ждут кого-то из лесничества, чтобы зарегистрировать. Нет чтоб самим отвезти, ждут пока приедут, представляешь? В общем, толкался там, между зилков… А зверюга эта… Я таких даже в зоопарке не видел. Ее в поселке прямо средь бела дня заметили, ну и… Говорят двух собак успела порвать, пока за ружьем бегали. Местные говорят, она ощенилась где-то рядом, вот и пришла в поселок подкормиться. Лесники теперь будут волчат искать. А эту прям одним выстрелом уложили, в груди вот такенная дыра! Кулак просунуть можно!
— Жалко, — неожиданно для самой себя сказала Лика. Вообще, никакой любви к дикому миру она не испытывала, даже в треклятый лес побежала от психов. Однако же Лешин рассказ нагнал на нее странную грусть. Лика представила себе мертвую волчицу посреди грязного, расколотого асфальтового полотна, с уродливой раной на груди, окруженную толпой красноглазых поселковых в трениках и телогрейках… Даже болезнь чуть двинулась на задний план. Даже раздражение по поводу Лешиного отсутствия, слишком долгого (ведь, откуда он знал все эти подробности, если только объезжал «зилки»?), все на мгновение померкло рядом с трупом лесного зверя. Ведь могли наверное в воздух пальнуть, отпугнуть просто. И что ей теперь с этим делать? Лика сама не поняла свою последнюю мысль, да и Леша сбил.
— Ага — жалко! Опасная зверюга! Ну что давай лечиться?
Леша зашуршал аптечными пакетами, потом пошел за водой, дал Лике проглотить какую-то таблетку. Ушел на кухню ставить чайник. А Лика притихла. Гул в голове и зубной зуд снова накатили, но мысли о волчице снова поползли на первый план. Да и не мысли, а просто… Всё та же картинка перед глазами — мертвая волчица в дорожной грязи. Лика словно бы сама ее видела, не было никаких сомнений, что волчица была именно такая, какой виделось Лике, что лежала она именно в этой позе, даже окружавших ее людей, она бы могла описать во всех подробностях. Такая яркость мысленного видения даже не казалась странной, но вот чего Лика никак не могла понять и объяснить себе, зачем волчица вчера ночью приходила и смотрела на нее через окно, своими лунами? И зачем ей было потом умирать? Стало жалко, не выносимо жалко этого зверя…
— Держи, вот чай с лимоном, — Леша появился в дверном проеме с чашкой в руках. — Я бульон варить поставил, обязательно поешь потом…
Ее лицо вдруг скорчилось в ужасную плаксивую гримасу. Лика заплакала, мучительно икая на «Ы». Она хотела что-то сказать, но только широко раскрывала рот, ловя воздух, который не заходил, горло словно заткнули паклей. Лика закрыла лицо руками, понимая, что с ней творится что-то такое чего никто не должен видеть. Всё это случилось в один момент.
— Зай, ты чего?! — Леша звучал перепугано. Бросился к ней, обжегся расплескавшимся из чашки чаем, обнял за плечи, попытался притянуть к себе, но Ликино тело судорожно изогнулось.
— Ты чего? Ты чего? Лика? — повторял Леша. Попытался отнять ее руки от лица, но мышцы свело с такой силой, что он чуть было не стащил Лику с кровати. — Я сейчас… Подожди… Лика, не надо… Успокойся…
Лика очнулась и сразу же почувствовала запах чужого человека. Открыла глаза. На стуле перед ее кроватью сидела тетка в синей спецовке и белом халате, накинутом на плечи, в вязаной шапке, из-под которой выглядывали черные вихры с подкрашенной рыжиной.
— Ну вот, проснулась, красавица, — тетка слегка улыбнулась, но Лика успела заметить пару золотых зубов. — Как себя чувствуем?
— Плохо…, — проговорила Лика.
— Плохо, — поддразнила тетка. — И хуже бывает. Как плохо? Болит? Где болит?
— Голова, зубы…
-Так, давайте-ка температуру смерим.
Леша протянул тетке градусник, на пластиковом футляре еще был наклеен ценник.
От холодного стеклянного предмета подмышкой, Лику слегка передернуло. Она снова закрыла глаза.
— Давно она так?
— С вчерашнего дня… Нет, вечера.
— Сутки значит. Ничего. Жар — это хорошо. Организм борется.
— Доктор, а это что было? Ну…
Лика поняла, что Леша изобразил ее судороги.
— Мышечные спазмы. Нормальное дело при высокой температуре.
— Часто она вообще болеет?
— Нет. Ну бывает, насморк или кашель там… Но вот сильно, я и не помню чтобы когда-то…
— Значит здоровый организм. Это хорошо. Вы так не переживайте, лично я ничего криминального не вижу. Давайте посмотрим.
Тетка вытащила у Лики градусник.
— Ооо, мать, ну ты выдала!
Лика приоткрыла глаза.
— Так, ну что, — тетка все смотрела на градусник. — Давайте-ка, пожалуй, собьём.
— Так плохо? — спросил Леша.
— Да говорю же, ничего страшного. Температура, конечно, высокая, просто для подстраховки. Сейчас демидрольчика с анальгинчиком поставим, чтобы ночь спокойно переспала. А завтра видно будет. Если без улучшений, то будем госпитализировать. Но это крайний случай.
Тетка достала из-за спины синий пластиковый ящик. Вынула ампулы, шприц, приготовила инъекцию.
— Давай, красавица, засвети брилианти, — сказала тетка, прыснув в воздух тонкую струйку раствора из шприца.
Леша помог Лике перевернуться на живот. Резко запахло спиртом. Лика почувствовала тупую боль, потом влажную ватку на месте укола.
— Вот так. Полежи, красавица, не переворачивайся. Это можно выкинуть…
Лика слушала, как тетка тяжело поднялась со стула и грузно ступала по скрипучему полу, который только с ее появлением и стал скрипучим.
— Я вам свой номер оставлю. Если утром опять выше сорока поднимется, сразу звоните. Будем решать. А так… обильное питьё, крепкий чай. Куриный бульон вижу сварили, это хорошо. Лимоны… Витамина це побольше. Больше ничего не сделаешь. Нужно ждать.
— Спасибо, доктор. Я позвоню, если что… Тут вам…
— Не-не-не, это не нужно.
— Я в знак благодарности…
— Тогда, конечно…
Дальше Лика ничего не слышала. Сон наполз мягко и необратимо.
Утром стало легче. Температура еще держалась на тридцати восьми, но ушел зубовный зуд и в голове прояснилось. Осталась слабость. Леша сделал «контрольный звонок» тетке-доктору. Та обнадежила, что все теперь будет в порядке. Впрочем, Лика услышала в трубке только короткий грубоватый хохоток, который для нее и прозвучал, как заверение в скором выздоровлении.
Так и получилось. Через пару дней Лика проснулась здоровой и бодрой. Не было даже обычного после тяжелой болезни периода восстановления. Наоборот. Одним солнечным утром она открыла глаза и встала с постели бодрая и сильная. Приготовила чашечку кофе и вышла во двор. Было свежо, но день обещал быть жарким. Долгого уединенного созерцания не получилось. Во двор вышел сонный, мятый Леша.
— Ты чего вышла? — сипел со сна Лёша. — Вчера еще с температурой лежала.
— Нормально всё. Не беспокойся…
— Опять сляжешь, что делать будем? — не унимался он.
Но отвечать не пришлось. Перед домом остановился молдавский микроавтобус.
— Хозяева, не спите? — крикнул смуглый водитель, высунувшись из-за руля.
— Нет, проходите, — Леше пришлось откашляться, чтобы голос снова зазвучал нормально.
— Они что, еще не закончили? — спросила Лика.
— Не, дождь ведь шел четыре дня, почти не переставая, — ответил Леша. — Много грунтовых вод, говорят…
Рабочие короткой вереницей прошли мимо Леши и Лики со своими ведрами, веревками и лопатами. Лика приветственно кивнула мужикам, даже слегка улыбнулась. Про себя отметила, что нисколько не смущается их взглядов. Сидит спокойно, ножка на ножку, хотя и без того короткая ночнушка сползла довольно высоко на бедра. Лике понравилась эта новая самоуверенность, которая появилась вдруг, неоткуда, как и чувство бодрости и силы. Главное же, она почувствовала, что эта уверенность теперь распространяется не только на отражение косых мужских взглядов, но и вообще на все. Вроде бы ничего кругом не изменилось, Лике все так же не нравилось находится в этом месте, все так же не нравилось окружение и обстановка, но исчезло раздражение. Внешние обстоятельства уже не задевали ее так. Лика поняла, что все ее психи шли от слабости. Но отныне она сильная. И внешним обстоятельствам придется прижаться к стенке. И первыми из внешних обстоятельств стали рабочие.
После завтрака Лика подошла к ним, заглянула в колодец, задала пару вопросов по ходу работы и вернулась в дом. Два часа в гугле расширили Ликин кругозор по теме рытья и обустройства колодцев, акведуков и скважин. Одним из первых открытий стало то, что «рытьё» колодцев практически не существует, как услуга. Исключительно «копка». В результате краткого экскурса в тему Лика обнаружила несколько серьезных недочетов в работе их молдован, о чем немедленно сообщила Леше и самим рабочим. Они (и Леша тоже) попытались увильнуть, списав всё на местные почвенные условия и глубину залегания вод, но Лика дожала, чтобы все косяки были исправлены и дальше все делалось по-правильному. Лика не ругалась и не психовала. Наоборот, подавила попытку бригадира устроить шумный скандал и спокойно давила на своё, пока тот не сдался.
— Ну, ты даешь…, — только и сказал Леша, когда они остались наедине.
— Угу, — ответила Лика.
— Может, тогда и перестройкой бани займешься? — иронично улыбнулся Леша.
— А сам чего? — серьезно спросила Лика, будто бы не заметив легкой издевки в тоне. Впрочем, в ее вопросе издевки было куда больше.
— Ничего…, — смутился Леша. — Все равно сейчас на это денег нет.
Единственным раздражителем, напоминавшим Лике о прежних состояниях души, осталась Марь Ивана. Теперь с этим новым спокойствием Лика пыталась проанализировать, что же именно ее так бесит в этой старухе, которая ни словом, ни делом ее не обидела. И даже наоборот… Но Лика бесилась, чуть ли не шипела при виде ковыляющей по своему участку Марь Иваны. Все раздражение сфокусировалось на пожилой соседке. Может, дело просто в том, что она — старая карга? Нет, тут что-то еще…
Осознание этого таинственного нечто, пришло неожиданно. До конца их отпуска оставалась пара дней. Лика и Леша лежали в кровати, тыкали в экраны смартфонов перед сном. Леша просто так, а Лика искала кое-какую затаённую по просьбе начальницы отдела инфу. Больше она не собиралась вилять и маневрировать. Если ей предложат написать заявление, кое-что всплывет и начальницу выпнут еще раньше нее. Вдруг Лика отложила гаджет в сторону.
— Леш, кусты перед домом это смородина?
— Какие?
— Ну между нами и этой… Марь Иваной?
— Ага… Там сначала смородина, потом черноплодка. А что?
— Там полно ягод уже.
— Смородины нет почти, а черноплодки — да, ее всегда много. Но еще зеленая вся.
— Когда она созревает?
— Поздно. В конце августа…
— Значит, в конце августа приедем и соберем.
— А? Зачем?
— Половина веток на участок Марь Иваны свешивается…
— Ну и что?
— Она, небось, каждый год с них ягоды собирает. Привыкла уже.
— Да и пускай. Тебе-то она зачем? Компоты варить будешь?
— Найду — зачем. Это наши ягоды.
Леша тоже отложил свой смартфон. Он с любопытством смотрел на Лику.
— Откуда вдруг такая алчность?
Лика резким пружинистым движением перевернулась, оседлала Лешу, руками уперлась ему в грудь и чуть подалась вперед.
— Приедем и соберем, — Лика неотрывно смотрела Леше в глаза. — Потому что наше. Понял?
— Понял…, — медленно, чуть на распев ответил Леша.
Лика чуть повела бедрами и Леша почувствовал горячее прикосновение чуть выше пупка. Быстрым, легким движением факира Лика сорвала с себя ночнушку, обхватила Лешу за шею и притянула к себе. Леша обнял ее за талию, но Лика снова ловко вывернулась и встала на четвереньки, так что Леша оказался сзади. Дыхание у него сбилось, он, конечно, знал, что Лике никогда не нравилось так. Фактически единственное табу их интимной жизни.
— Зай, ты уверена? — глупо уточнил Леша.
— Больше не называй меня так, — в Ликином голосе звучали низкие грудные нотки. — Зайка убежала и потерялась в лесу…
— Чего?
— Давай…
Лике не терпелось, до зуда, до мелкой дрожи, она горела и плавилась. В нетерпении качнулась, толкнула Лешу в низ живота, тут же почувствовала его ладони на бедрах и обратный толчок. Ее поясница туго прогнулась, она начала двигаться. Сначала аккуратно, не спеша, ритмично отвечая каждому движению, но постепенно все увеличивая темп. И вот она уже неслась во весь дух. Сильные когтистые лапы легко отталкивались от мшистой земли. Мышцы приятно горели, Лика упивалась восторгом сильного молодого тела. Бежала все вперед и вперед через ночную мглу, жар разливался по телу, доходя до кончиков ушей, вдруг задние лапы резко напряглись, Лика рванула высоко вверх через громадный бурелом. Стало невероятно легко, в краткий миг этого прыжка, исчезла планета, Лика летела в пустоте, в мгновении, которому не было конца. Лапы спружинили о мягкую землю. Она стояла посреди залитой лунным светом поляны. Высоко закинув голову, Лика экстатически завыла на луну, прятавшуюся где-то там, высоко, за занавесками их комнаты.
Текст-превращение. Современная проза. Часть первая
Текст-превращение. Современная проза. Часть вторая
Читать рассказ полностью в журнале "Формаслов"