Миша Пономарёв совершил дурной поступок. Когда он спас Еву от Васи, довёл до сидения в фойе, она попросила его покараулить её рюкзак, который она до этого распотрошила в поисках влажных салфеток, распотрошила и бросила открытый, всё наружу, а сама пошла в туалет почиститься. Тетрадки, учебники, ручки, кошелёк, косметичка, телефон, планшет, перчатки, шарфик, туалетная вода, зеркальце, расческа и прочие внутренности в беспорядке разбросанные на нескольких стульях, представляли собой хаос, который Миша взял на себя смелость упорядочить. А поверх этого хаоса царило каких-то небывалых размеров красное яблоко. Миша не мог отвести от него глаз, рука своевольно тянулась к нему, Миша противился самоуправству руки, но ему так хотелось иметь что-то Евино, а яблоко вдруг стало прямо воплощением Евы, её сути, её красоты, её совершенства, что он не удержался и украл его. Он никогда, ни раньше, не после этого, ничего не крал. «В конце концов, – думал Миша, –это же не вещь, это всего лишь яблоко, я могу ей завтра же принести хоть килограмм, хоть целый мешок». Ева возвращается, берёт собранный Мишей рюкзак, и они идут домой. Миша провожает Еву, и на языке у него вертится признание: «Я взял твоё яблоко», но он почему-то не может произнести эту фразу, хотя уверен, что Ева нисколько не будет против. Проводив Еву до подъезда, Миша возвращается домой, и в груди у него клокочет счастье, так как он расстался с Евой не совсем, в рюкзаке у него часть её, и он без сомнения прав, взяв это яблоко. По дороге ему приходит в голову мысль, что, если он съест это яблоко, то он как бы совершит мистическое действо соединения с любимой, причём без её ведома, поэтому у неё даже не будет шанса возразить, и они будут вместе навсегда, и уже никто не сможет её отнять, потому что она физически будет уже в нём, будет частицей его. Все прочитанные книжки по мифологии и верованиям древних народов подтверждают Мишины умозаключения. Миша сворачивает в скверик, достаёт яблоко и вытягивает руку. На фоне ясного синего неба глянец яблока отражает слепящий солнечный свет, у Миши теперь своё солнце, Миша бормочет импровизированные заговоры, которые ему подсказывает мальчишеская первая любовь, потом он прижимает яблоко к губам, ему кажется, что он целует Еву, с мучительной нежностью он начинает кусать яблоко, прося прощение за причиняемую ему боль.
Под впечатлением своего шаманского обряда, Миша сидит в комнате и не может делать домашнее задание. Он выгорел, он устал, внутренние кулачки разжимаются, поднимает голову протест против уготованного родителями будущего. Папа умело трансформирует его желания в свои, разбивает логикой Мишины поползновения возражать и обосновать свой выбор, против папиных аргументов нет обороны, но сегодня логика не действует, а действует эмоциональное, вырвавшееся из тьмы «хочу». Все папины связи – на физмате и во всяких физических институтах и лабораториях, да что там говорить, и в министерстве. К двадцати шести кандидатская, к тридцати докторская, перспективы как на ладони. Они с папой уже давно наметили дорогу в будущее. Папа в пух и прах разнёс Мишины желания быть врачом: учиться долго, на специализацию попасть шансов мало, только платно, зарплата молодого специалиста маленькая, все тёплые места либо заняты, либо уготованы сыночкам и племянникам, работа тяжёлая, профессиональные болезни, у папы в медицине никого, зато в области физики и математики зелёный свет, гранты обеспечены и так далее. В конце концов, папа хочет, чтобы сын продолжил его дело, папа мечтает передать ему лабораторию, а может, замахнуться н на институт (У директора дочери и, судя по всему, тупые). Миша вспоминает, как позапрошлым летом, когда родители укатили в отпуск вдвоём, а его подкинули бабушке на дачу, он вылечил перелом у щенка. Бабушка поддалась на уговоры, и щенок, спасённый из канавы, был вымыт, накормлен, на сломанную лапу наложена шина. Через месяц щенок бодро ковылял, наступая на вылеченную ногу. Потом он был пристроен в хорошие руки тут же в дачном посёлке через две улицы. Ничем не передать чувство волшебства и состоятельности, когда у твоего пациента срастается перелом. А когда Миша был ещё младше, он вечно бегал с бинтом и йодом и оказывал первую помощь всем поранившимся, так что они потом удирали, едва его завидев. Миша сладко посапывает, развалившись на письменном столе, и ему снится операционная, набитая самым современным оборудованием, и он, со скальпелем в руке, решительный и спокойный, а рядом ассистенты и медсёстры, смотрят на него, как на божество, ожидая приказа начать.
____________________
Начало рассказа здесь.
Окончание следует.