Наши долгие разговоры, наш отчаянный марш-бросок.
В лес Белтайна приходят воры, пальцы светлой святить росой.
Покидая дома тихонько, цепью тянутся по шоссе. Головами трясут как кони и несут с собой майский шест. На шесте чудесатят ленты, по следам их гуляют псы. Будет пряным и жарким лето, и начнется оно с росы, с неожиданной остановки, с промелькнувшей дуги реки.
И развяжутся все веревки, и откроются все замки, заржавевшие недотроги. Месяц тонкий и молодой.
В мир Белтайна приходят боги, чтобы лица омыть водой.
Возвращаясь под вечер в город, они городу дарят лес. По лазури плывут линкоры к неоткрытой пока земле. Отражаясь в глазах и лужах, боги учат людей хотеть.
То ли сети распутать нужно, то ли нужно раскинуть сеть.
Наши хлопоты и заботы, наши явки и номера.
В мае в город приходит кто-то, неумеющий умирать.
Задевая плечом в вагонах, чуть касаясь руки в бистро, выпускает из нас драконов. Белозубый хохочет рот. Говорит: "Заскучали, братцы? Заскучали, я знаю, но
как-то надо уже собраться полетать над родной страной. Может даже на самолёте, как получится, что гадать. Вы совсем неумело врёте про дурацкое "никогда". Его нет, зато есть "когда-то". Есть слова — серебристый рис.
Есть рассветы и есть закаты, птичий щебет, солёный бриз. Есть зелёные мхи и двери в нереальное из зимы.
И, сложнее всего поверить, —
в день Белтайна приходим мы. Через трещины, через стыки, оставляя вдали огни.
Набираем росу в бутылки и на полках её храним. Полок целая батарея. Мы дневальные и посты.
В вечном небе драконы реют, и, конечно, растут цветы, и на них не найти управы.
Всё то баюшки да баю.
Упадём в облака и травы. Как шумят они, как поют каждой клеточкой, каждой порой. Жизнь сбывается, словно сон.
В лес Белтайна приходят воры, пальцы светлой святить росой.