— НАШЁЛ!!! — громогласный крик разнёсся по комнатам старого дома. Кофе в кружке Филина слегка колыхнулся, а Элиза, Говард и Бонги поспешили в его кабинет. Вампир воздел руки к небу, словно славя Господа в благодарность за находку. Его взгляд, подобно взгляду сумасшедшего, брошенному на мягкие жёлтые стены одиночной палаты, был устремлён на последнюю страницу рукописи. Она была пуста. Элиза с Говардом переглянулись, и Филин заметил их недоумение. — Вы не поймёте, даже не пытайтесь. Для этого нужно знать весь — весь! — алфавит языка ангелов.
— Ты уверен, что нашёл именно то, что нужно? Элиза ведь не пострадает? — Говард странно посмотрел сначала на наставника, а затем на девушку. На мгновение ему показалось, что лицо Филина исказилось в гримасе боли и страдания.
— Да! Конечно! — воскликнул тот. — Только дайте мне немного отдохнуть.
Вся троица вышла, а Филин, наконец расслабившись, больно ударился лбом об письменный стол и фальшиво засопел.
***
В кабинете не осталось ничего, кроме полок, заполненных книгами, и лампы на струбцине, Филин вынес даже палас. Зато вместе с Бонги они затащили внутрь большое белое кресло, похожее на те, что обычно стоят в кабинетах стоматологов. Элиза как раз в нём расположилась. С неестественно широкой улыбкой Филин отвесил лёгкий щелбан Бонгани за подглядывание и вкатил внутрь металлический поднос со склянками, шприцами и прочими медицинским оборудованием. Сам же поверх красной рубашки и чёрных брюк он был одет в специальный прозрачный противно скрипящий костюм из мягкого пластика. Наставник натянул перчатки и начал набирать в шприц какую-то жидкость из белой ампулы.
— Я введу в тебя кровь высшего вампира, чтобы было не так больно. — тонкая игла пронзила мягкую кожу, добралась до вены, и наркотик начал медленно распространяться по телу Элизы. — Подождём немного, чтобы она начала действовать. — Филин встал рядом с девушкой и стал поправлять лампу над её головой. — Ты какая-то тихая. Обычно тебя не заткнёшь, а тут просто само олицетворение обета молчания. — и снова он улыбнулся неестественно широко во все тридцать два.
Элиза действительно не проронила ни слова с того момента, как он попросил его оставить, чтобы отдохнуть. Она ходила мрачнее тучи.
— Вы ведь не нашли его, так? Не нашли способа. И с самого начала знали, что его нет. — в ответ на это Филин лишь громко выдохнул, убрав фальшивую улыбку со своего лица. — Поэтому вы не сразу начали извлекать Словарь. Хотели... — он хотел дать ей счастья, которого не видела бы с Сэмюэлом. Хотел дать ей семью.
— Просто хотел дать тебе пожить подольше. — попытался холодно ответить Филин.
— Почему дяде Сэму так нужен этот Словарь? Зачем ему убивать нас? Мы ведь все в одной лодке. — голос Элизы уже стал вялым. Наркотик стал немного действовать. Филин сел с ней рядом и взял за руку, чтобы девушка не потеряла сознание раньше времени.
— Я не уверен, что это правда, но, когда я закончил своё обучение у него, Учитель как бы невзначай сказал, что мне "повезло". Сэм хотел меня замучить до безумства, но не стал, так как "ему в то время это было не интересно". Он был скорее поглощён скорбью. Ха! Да, именно скорбью, веришь? — вампир глупо улыбнулся. — У него был брат. Дэниел, кажется, так его звали. Его убили такие, как мы с тобой. А Сэм... его обратили. Видишь, как всё просто?
— Так он не высший вампир?
— Нет. Но за заслуги перед нашей расой, он был удостоен чести стать членом Семьи.
На глазах Элизы выступили слёзы.
— Жизнь несправедлива. — всхлипнула она. — Ко всем. И к дяде Сэму — тоже.
— И к нему. — Филин пригладил волосы Элизы, замечая, как медленно закрываются её заплаканные глаза.
—Спи, Элизабет, спи.
— Спасибо вам, Фи... лин. Пожалуйс... — она не смогла закончить фразу. Её язык заплетался, как у пьяницы, и не поддавался никакому контролю. С закатившимися глазами, она просто несла какой-то несвязный лепет. Филин поцеловал Элизу в лоб и надел медицинскую маску.
Его прошиб холодный пот. «Спокойно. Просто абстрагируйся. Будь чёрствым стариком». И он им стал. Он стал им, чтобы не осознавать, что он делает с этой девочкой. Он стал им, чтобы не чувствовать отвращение к себе. И теперь всё, что он делал, отпечатывалось в его голове обрывочными кусками киноленты.
Холодный блеск ножа для колки льда. Упереть острие под веко. Стук. Стук. Вверх. Потом вниз. — Элиза, ты меня слышишь? — от неё лишь мычание. Значит, ещё. Стук. Стук. Вверх. Вниз. — Элиза? — в ответ вялое "да". Отлично. Теперь другой глаз. Снова упереть под веко. Без крови. Без боли. Только звонкий стук молотка об ручку ножа эхом отражается от стен. Стук. Стук. Вверх. Вниз. — Где он? — ответа нет. Ещё. Филину придётся ещё. Стук. Тихое чавканье податливой, хрупкой плоти. Стук. Вверх. Вниз. — Где он?! — он сорвался на крик. Губы дрожали. Кому сейчас больнее? Ему? Элизе? Нет, Элиза сейчас ничего не чувствует. Ну и слава Богу. Зато он не совладал с чувствами, раздирающими его плоть. Он не смог отстраниться от происходящего и смотрел, как медленно убивает родного человека.
И тут Элиза начала бормотать:
— Пять... Девять... Точка... Девять... — её глаза были всё так же закрыты, если не считать правого, из-под века которого торчал длинный нож для колки льда, поблёскивая своей ручкой. Филин осторожно отпустил его, положил молоточек на металлический поднос и стал записывать координаты. Но стоило девочке закончить невнятную диктовку, как она начала стонать. — Больно. Филин, мне больно. Что это? — её тело и разум были ещё слабы, но, видимо, наркотик уже переставал действовать. — Филин. Мои глаза. Они болят. Можно вы перестанете? — Элиза напоминала десятилетнего ребёнка на приёме у стоматолога. Ей было больно. Молоток, пройдя сквозь податливую, полыхающую огнём, кожу, разрезал лобные доли мозга. Её немощные всхлипы резали сердце Филина на мелкие куски, словно стараясь ничего не оставить. Руки наставника задрожали и в порыве ярости порвали листок с надписями.
— Потерпи. Умоляю, потерпи. — прошептал Филин, пытаясь поскорее наполнить новый шприц кровью. — Сейчас-сейчас. Я быстро. — он ввёл новую порцию наркотика.
— Хватит! Хватит! Прошу вас, перестаньте! Зачем вы это делаете? Зачем?! Не хочу! Вытащите это! — Элиза забилась в конвульсиях и, если бы не ремни, сдерживающие её тело, точно бы свалилась с кресла. Филин схватил её за руку, пытаясь ввести кровь. Получилось. Наркотик проник в вены девушки и снова стал распространяться, но эффекта не было. Даже спустя какое-то время Элиза продолжала дёргаться и кричать, испытывая мучения. Совсем выбившись из сил, она могла только едва слышно стонать и бормотать самое ужасное, что только мог услышать от неё Филин...
