Интервью с сооснователем «Живого театра» Сергеем Пантыкиным
– Почему вы решили создать собственный театр?
– Не буду скрывать, что эта идея принадлежит художественному руководителю, продюсеру театра, моему отцу Сан Санычу Пантыкину. Он почувствовал, что не хватает качественного детского материала, совсем для кнопочек 3+. Материала, основанного не на аниматорских программах, а именно оригинальных авторских историй, с внятными, простыми темами.
Что касается создания, организации и возникновения даже такой мысли как частный театр – это, конечно, сравнимо с самоубийством. Театр – это очень сложная история. Надо, чтобы многие люди нашлись, звёзды встали в нужном рисунке, запал не пропал. Любой театр очень сложен, потому что это всегда работа большого количества людей. И уж тем более, когда речь идёт о создании музыкального театра. Наш камерный музыкальный театр делал свои первые шаги как театр без площадки, театр на колесах, передвижной, который по сути дела таковым и остается, только с одной поправкой. Теперь у театра есть резиденция, в которой возникает некий творческий котёл. Сначала была только одна комнатка, в которой мы хранили декорации, там же стояло фортепьяно.
– Чем отличается частный театр от государственного?
– Наш театр построен как обычный профессиональный театр. Есть как административно-руководящий состав, так и околосценические службы. Безусловно, есть художественный состав. Актёры и музыканты – дипломированные выпускники или студенты профильных творческих вузов. Принцип приёма на проекты – это высшее театральное или музыкальное образование. Разве что количество человек соответствует тому пространству, которым мы располагаем. Несмотря на должности мы часто друг друга замещаем, друг другу помогаем. Здесь возникает двойная или тройная ответственность. С 2012 года я работаю в «Театре музыкальной комедии» . Огромное количество опыта, которое я получил там, применяю и здесь. В большом театре у тебя больше помощников, а в частном – ты выполняешь две, три, пять функций.
У нас нет организационно-административных возможностей, как у государственных театров. Нет постоянных субсидий от государства. Мы существуем только за счёт собственных средств. Кроме того, все люди взаимодействуют с нами на разных условиях. Кто-то добровольно, кто-то после основной работы, у нас нет пока возможности обеспечивать всех достойным финансовым эквивалентом.
– В чём сложности такой работы?
– Это палка о двух концах. С одной стороны, мы не связаны с государственными заданиями. Также у нас есть большой плюс с точки зрения репертуарной политики. 90 % наших историй – авторские, новые, индивидуальные. Максимум, что зрители могут узнать о них, – посмотреть тизеры спектаклей, прочитать информацию на сайте и всё. То есть для них открывается некий новый мир. Мы раскручиваем не только бренд нашего театра, но и новые истории, новые фабулы. Я считаю, что это очень правильная позиция. Мы открываем для наших «первозрителей» мир театра. В связи с этим я чувствую глобальную ответственность. Сверхзадача театра, чтобы ребенок, который первый раз пришёл на спектакль, потом хотел ходить во все театры мира в любом возрасте. Задача – приобщить детей к театральному искусству через внятные, понятные и драматургически четко выстроенные истории.
– Как театру удалось пережить пандемию?
– Пандемия подкосила всех, мы не исключение. Мы пережили это время нелегко, не без помощи наших друзей, которые нам помогали и до пандемии, и во время пандемии. Без наших товарищей, которых мы называем добрыми волшебниками, мы бы не смогли это провернуть. Всё, что касается вознаграждений, – это проектная система, как у западных театральных компаний. То есть и актёры, и музыканты получают деньги за каждую репетицию, и за каждый спектакль. Такая система позволила в пандемию просто грустить вместе со всем миром и ждать возвращения привычной, нормальной жизни. Я знаю, что некоторые театры закончили своё существование после пандемии. Чего говорить, было тяжело всем.
– Откуда вы черпаете вдохновение, чтобы создавать новые спектакли?
– Эту возможность даёт свой театр. Когда ты сидишь перед чистым листом бумаги, у тебя больше ничего нет. Потом ты придумываешь сюжет, с художниками визуализируешь его, потом композиторы создают музыку – фантастический процесс. «Живой театр» даёт такую возможность: пройти путь от чистого листка до целого спектакля. Пьесы часто пишем вместе, авторский костяк – Сан Саныч Пантыкин, Евгения Ходарева и я.
Мы придумали, что любая наша история начинается с фабулы – это буквально 5-6 предложений. Мы нашли схему успеха, она пока работает. Фабула позволяет понять, есть ли в идее драматургический процесс, главная тема, какой-то результат, в принципе осмыслить, как всё выстраивается. В кино есть понятие логлайн, в принципе у нас с него начинается работа над спектаклем.
Вдохновить может всё, что угодно. Бывает такое, что тебя посещает мысль, или ты что-то видишь или прочитал. Когда я искал историю для спектакля о подростках, я нашёл какую-то книгу, прочитал аннотацию к ней, понял, что не хочу читать эту книгу, но идея ко мне пришла.
В репертуаре около 15 спектаклей. Три направления. Спектакли для детей 3+, для детей 9+, экспериментальная линия нашего театра – спектакли для взрослых. Также у нас есть благотворительные спектакли, сотрудничаем с организациями, которые работают с особенными детьми.
– А есть любимый спектакль?
– Не могу выделить какой-то один. Мы стараемся делать их абсолютно разными и непохожими друг на друга. Вчера был спектакль «Мышонок Криспи» – история о трусливом мышонке, который живёт на чердаке и всего боится. С помощью своих новых друзей он излечивается от трусости. А сегодня был спектакль «Бумажные человечки» – пластический спектакль без слов. Этот проект мы задумали как интернациональный. Главные средства выразительности – пластика, живая музыка, хореография.
Одна из последних наших премьер – «Кот в молоке». Это авторская история про ленивого кота Фантика, который жил у себя дома, где куча колбасы и сосисок. Как-то раз он случайно во сне выпал из окна и оказался в другой реальности, где холодильников нет, за еду надо бороться. Домой он вернуться не может. Музыка для этой постановки выдержана в стиле бродвейских мюзиклов, такой джаз. Наши художники придумали костюмчики в стиле произведений Чарльза Диккенса, 20-30 годы XX века, нью-йоркские мусорные баки, попрошайка-воробей. Самое главное, что это авторская история. Кот под конец перевоспитался, понял, чтобы чего-то добиться в жизни надо начать действовать. Спектакль очень полюбился зрителям. Я считаю, что это некий показатель для всего нашего коллектива. С музыкальной точки зрения, да и с художественной он показывает, как мы за последние годы выросли.
– Зачем вам свой театр?
– Начну немного издалека. Я сейчас не о театре, а вообще в принципе... Многие начинают с ларька, а закачивают корпорациями. Человек – это существо гордое и независимое, особенно, если этот человек – творец. Иметь свой театр, на мой взгляд, – это мечта большинства художников. Если ты просто сидишь за столом, то ты никто, просто сидишь и что-то сочиняешь. Это продолжается, пока ты не найдешь единомышленников, которые поверят в то, что ты придумал за столом. Частный театр – это замечательная возможность искать себя в творчестве, самореализовываться, искать нестандартные решения и круг единомышленников, выстроить творческих процесс так, как ты это видишь. Это возможность творческого поиска. Любой скажет, что в театре самое главное – это процесс. Даже премьера – это промежуточный результат, потому что жизнь спектакля с этого момента только начинается. Не описать словами, что испытываешь, когда ты видишь глаза зрителей после спектакля… А это тянет на смысл жизни.
Подписывайтесь на email-рассылку Overtime.life — все главные тексты недели и месяца на почте! Подписывайтесь на нас в Facebook, Twitter и «ВКонтакте».
Автор: Елена Халуторных; Иллюстратор: https://vk.com/j.teatr