Валентина и Владимир Шкурко раньше жили в деревне Соболи Брагинского района Гомельской области. Она работала ветеринарным врачом в колхозе, он – шофёром. Жили дружно, растили трёх дочерей. Обзавелись домом, машиной, держали много живности.
– Деревни у нас друг с другом рядом, одна от другой километра два самое большое. Соболи – деревня большая, в ней была двухэтажная школа, почта, два магазина, очень большие фермы, была даже лошадиная. В центре деревни – Дом культуры, около него – парк. Деревня вся утопала в зелени и цветах, – ностальгирует Валентина.
Валентина описывает всё подробно, будто вчера была в родных местах. И тут же замирает: «Видела новую карту Брагинского района, поразило, что на ней нет нашей деревни. Как это больно!»
Валентина вспоминает: их заверяли, что авария – пустяк, что ничего серьёзного нет. Всё было, как обычно: взрослые работали, дети учились.
– Однако я заметила, что появилось что-то странное в поведении детей. Они жаловались, что постоянно кружится голова, были сонными, порой не могли смотреть на яркий свет. Всё было для нас с Володей непонятным, но мы не могли даже предположить, что это, – вспоминает собеседница.
9 мая 1986 года жителям деревни с детьми сказали готовиться к переезду. Должны были приехать машины, которые должны были увезти детей дошкольного возраста с матерями.
– Машин долго не было. Председатель сельского совета объявил, что всё хорошо, что можно расходиться по домам. Не описать, сколько было радости! Я прибежала домой, накрыла стол, все сели отмечать День Победы, – вспоминает Валентина.
Через пару дней председатель колхоза примчался на работу к Валентине со словами: «Быстро беги домой, детей увозят». В этот же день Валентину с младшей дочерью отправили в санаторий «Чёнки» под Гомелем, старших девочек, Лену и Аллу, из школы увезли в неизвестном направлении.
– Начались трудные поиски дочерей. Вокзал в Гомеле представлял собой зрелище времён войны. Отыскать было практически невозможно, родители кооперировались, чтобы было проще. Дочек нашли: одна была в Круглом Могилёвской области, другая – в Заславле Минской области. Мы же продолжали жить в деревне, в выходные навещали их, то одну, то другую. Начали ходить слухи, что детей не привезут три года, поговаривали, что и наша деревня будет подлежать отселению. Решили не ждать, собрали самое необходимое и начали искать место с жильём, готовиться к перезду.
Сначала семья переехала на Минщину – в Березинский район, потом – в Кировский, что на Могилёвщине. Здесь предоставили жильё, работа по специальности нашлась, первого сентября дети пошли в школу.
– Снова стали жить без страха. Мама стала заправлять всем нашим хозяйством, – говорит Валентина.
Когда семья Шкурко уезжала из загрязнённой зоны, забрали с собой и бабушку Аню. Анна Ивановна улыбается, не выпуская из рук пряжу. Как только вспоминает 1986-й, на глазах сверкают слёзы.
– Многое пришлось пережить в молодости: работали от зари до зари, строили новую жизнь, верили во что-то светлое. Растили детей – у нас с мужем их было семеро. Муж был репрессирован. Война не обошла стороной, страшно было, ведь каждый день ходили рядом со смертью. Но знаете, радиация хуже войны. Двух детей уже схоронила: молодые раньше стали умирать. Часто вспоминаю свой брошенный дом. Люди здесь хорошие, а дома всегда лучше. Знаете, какие у нас там соловьи? И сейчас снится, что бегу через широкое поле в соловьиную рощу. Да где она теперь? Вот правда: радиация хуже войны…