Второклассник Дима любил смотреть цирковые представления. Он с удовольствием выделывал велосипедные круги на дворовом асфальте. Его брат Леня, тоже второклассник, уважал цирк, но двухколесную машину обходил стороной. Вот папа и сказал Диме, чтобы он помог — научил брата ездить.
— Да не захочет он, — умелому ездоку стало скучно.
— Захочет, — загадочно подмигнул папа.
— Я его знаю, — засомневался, покачал головой Лёнин брат. — Он как заупрямится, так от него не добьешься никакого толка.
— Погоди. Он парень не промах, — с улыбкой возразил папа.
И вот что он придумал.
Пообещал Диме конфету. А Лёне — ученику — большое пирожное с фруктовым кремом.
— Но чтоб всё было честно, — заметил при этом. — Через неделю устрою проверку. Если проедет велосипедист по нашему переулку без посторонней помощи, учитель и ученик получают каждый свое. А иначе — никаких наград.
Сразу Лёня стал очень озабоченным. Говорит умелому велосипедисту: — Давай ездить!
Вынесли они двухколесную машину во двор. Дима забрался на нее и начал кататься вокруг детской площадки.
— Видишь, — кричит, — как нажимаю на педали? Соображай, учись! — Вижу, — отвечает Лёня. — Соображаю.
Димин брат облизнулся. Не потому облизнулся, что внимательно смотрел на ловкий велосипед. А потому, что во рту стало сладко. С каким удовольствием вскоре можно будет слопать большое пирожное с фруктовым кремом!
— Гляди и запоминай! — кричал Дима, лихо ворочая рулем.
Тот, кто не умел ездить, глядеть не отказывался, но потом ему надоело таращиться на способного умельца. Сколько тут стоять без движения? Пора кое-кому немного подвигаться:
— Можно теперь поездить?
Ловкий брат засмеялся:
— Ишь, какой быстрый! Мне самому надо сначала покататься.
— Да? А кто взялся учить меня?
— Научись глядеть. Потом будешь показывать класс.
Лёнин брат вытворял такое — всем неумёхам на зависть!. Задерет ногу и катит себе, нажимая лишь на одну педаль.
А еще он мог держать руль только одной рукой. При этом другой отдавал зрителю честь по—солдатски.
Целый час учился Лёня смотреть. И до того ему это дело надоело — глаза бы не глядели на умельца, если б не пирожное с кремом.
Прошел день. Дима придумал новое занятие.
— Чтобы на велосипеде кататься, равновесие научись держать, — сказал брату.
— Слушай. Давай без равновесия, — предложил тот. — Покручу педали. Потренируюсь полчасика. Чем тебе плохо? Будешь потом кататься сколько пожелаешь.
— Не учи ученого. Нельзя сразу садиться в седло. Ты походи по бревну. Видишь на дворовой площадке? Старайся давай. И без разговоров.
Лёня понял: этого учителя не переспорить. Возражать не стал, а вскарабкался на бревно и начал по нему ходить вперед—назад. Вида не показал, что обиделся. Не показал по одной причине — решил всё вытерпеть.
Должна же быть у человека совесть? Когда-никогда она проснется у Димы.
Долго провозился с норовистым бревном. Соскользнуть с него очень даже просто. Но что поделаешь? Кое-кому дай только повод придраться. Пожалуешься, а тебе скажут: слабонервным нельзя ездить на велосипеде.
Полчасика прошло. И еще полчасика.
— Ну, всё! — заявил Лёня, когда ему удалось раз десять без остановки пройти по бревну. — Слезай, Димастый, с велосипеда. Я уже так уравновесился, что тебе и не снилось.
Способный брат лишь рассмеялся:
— Подождешь. Я прежде объеду вокруг дома.
Поехал.
Пропадал не меньше часа. Приехал весь красный.
— Фу! — сказал, отдуваясь. — Дорога оказалась дальняя. Там за домом еще один. Вокруг него ездить очень удобно. Машин почти нет, и асфальт ровный. Постоял, отдышался.
Опять уехал. Чтобы посмотреть, можно ли там учить кое-кого.
Так Лёне и не удалось посидеть в седле. За неделю ни разу? То-то и оно, что все оставшиеся дни лишь глядел на ловкача—велосипедиста.
И вот пришло время, когда папа вышел во двор, сказал:
— Нормальная погода сегодня, а Димк?
— Хорошая, — подтвердил тот, поеживаясь.
— А ты как думаешь? — вопрос был задан и Лёне.
Димкин ученик с опаской поглядел на велосипеды, что гоняли по двору:
— Кто ее знает.
Папа ему подмигнул поощрительно:
— Выше голову, гонщик! Итак, приступаем. Где наша замечательная двухколесная машина?
— Дома, — заморгал недоучившийся ученик.
— Давай ее сюда, — бодро приказал папа.
Ученик пошел, тяжело вздыхая, учитель догнал его на лестнице и зашептал: — Ты главное не трусь. Садись, кати себе спокойно.
— Ага, — поник Лёня. — Как покачу, когда еще ни разу не был в седле? Сбросит она меня, эта двухколесная лошадь. Вполне спокойно шмякнешься. Всё из-за тебя, липовый учитель.
— Подумаешь, наука! — фыркнул Дима. — В два счета сообразишь, как педали крутить. Только не показывай вида, что впервые держишь руль. Будь смелей.
Учитель помог ученику вытащить велосипед во двор. Подержал его, пока брат устраивался в седле.
— Объявляю трехсекундную готовность, — деловито сказал папа. Секундомера у него не было, поэтому начал считать вслух:
— Один. Два. Три.
Весело закричал:
— Пуск!
Дима что есть силы толкнул Лёню. У него был свой расчет: чем больше у брата будет скорость, тем быстрее и дальше он поедет.
«Может, проскочит весь переулок, — думал Дима. — Тогда получу большую конфету. Разве плохо? На велосипеде погонял. Вдобавок заработаю награду.»
Лёня ехал по длинному переулку.
Папа с удивлением наблюдал за ним.
Ученик вел себя странно. Он изо всех сил вцепился в руль. Ноги растопырил, и педали крутились сами по себе.
— Что это он так смешно едет? — вопрос был задан Лёниному учителю достаточно строго, и тот от неожиданности смутился.
Как говорится, проглотил язык.
Потом нашел что сказать:
— Наверное, желает показать класс. В цирке вон не только без ног — катаются даже без рук.
— Разве ты обучал его по цирковой программе? — удивился папа.
— Показывал всякое, — в голосе Лёниного учителя была подозрительная цирковая бодрость. Папа лишь головой покачал.
— Тут у вас… Впрочем, посмотрим что и как.
По длинному переулку шла девочка Лена.
Она увидела смешного велосипедиста и засмеялась. Тут захохочешь — едет этакое чучело. Не знает, куда сунуть ноги. Глаза вытаращены, словно впереди не асфальтовая дорога, а бетонная стена.
— Ой, мама! — предупредил девочку Лёня.
Он не знал, как объехать ее. И очень испугался.
Надо было что-то делать. Вот он и предупреждал об опасности. При этом не успел подумать, кто перед ним — девочка Лена или мама Лены. Надеялся лишь на одно. Та, которая идет по дороге, его услышит и побежит прочь.
Не поняла она: мальчик ехать едет, но как ее объехать, не знает. Поэтому продолжала смеяться. Ей в голову не пришло, что нужно брать ноги в руки и убегать, убегать — без лишних слов.
Дорога понемногу спускалась под горку.
Велосипед набирал скорость.
Еще сильней вцепился Лёня в руль. Еще выше задрал свои ботинки. И — чего никак не ожидала девочка — закрыл глаза.
Лена пригляделась и поняла, что смешного мало. Мальчик на велосипеде сворачивать никуда не собирался, он закрыл глаза, прямиком направляясь в ее сторону.
Тогда она произнесла тихо:
— Ой!
— Ай! — закричал Лёня, решившись чуточку приоткрыть глаза.
— Ой-ей-ей! — воскликнула тихая Лена и пустилась наутек.
Глаза у Лёни, постепенно раскрываясь, из круглых стали почти квадратными. Нельзя было не заметить: впереди бежала девочка, и велосипеду почему—то хотелось догнать ее.
Она повернула налево. Руль у Диминого ученика задрожал, дернулся и тоже повернул. Не куда-нибудь, а влево. Сам по себе? В том—то и дело. Ужас, до чего странные штуки вытворяла двухколесная машина!
Что случилось потом?
Лена оглянулась. Немедленно прибавила ходу. Побежала направо. Если б велосипед направлялся туда, куда и раньше, было бы понятно. Но он сразу повернул… как раз вправо.
Испугался Лёня? Не то слово. Он прям-таки не мог оторвать взгляда от бегущей девочки. Быстрая машина Диминого ученика летела туда, куда глядели глаза.
Лёня был бы не против соскочить на землю. Или поехать в другую — третью — сторону. Однако руки упрямо поворачивали руль вовсе не в третью сторону. А как раз туда, куда смотрели квадратные глаза. Вот такая штука получалась у Диминого ученика!
В голове Лёни всё перемешалось, переплелось, перепуталось.
Что именно в кучу смешалось? Тапочки, в которых бежала девочка. Косички, прыгавшие у нее по плечам и спине. Деревья, которые стояли вдоль дороги. Педали, сами крутившиеся по себе. Собачка и бабушка.
Всё это крутилось в голове Лени. Перепуталось, перемешалось. Вращалось неостановимо, именно что с той скоростью, с какой мчался велосипед.
Откуда тут взялась вдруг бабушка? Она вышла из другого переулка, на поводке у нее семенила маленькая собачка. Лохматая-прелохматая. С болтающимися ушами. С круглыми черными бусинками глаз.
— Ай! — воскликнула бабушка. — Ты куда, безобразник, едешь?!
— Не знаю, — честно ответил Лёня и направил двухколесную машину точно в сторону бабушки.
Настолько точно, что пришлось той немедленно убегать.
Что приключилось дальше?
Бабушка побежала налево.
Димин ученик с ужасом убедился: велосипед послушно повернул за ней. Она поспешила на другую сторону дороги. Тот — вот нахал! — бросился, крутя колесами, вдогонку.
Он вел себя исключительно плохо. Можно сказать: настолько плохо, что дальше некуда. Но как его утихомирить, не имел Лёня понятия. Ведь чему научил его брат? Хорошо ходить по бревну. Всего лишь. Поэтому велосипед делал всё, что хотел.
Лёня только моргал и ойкал, когда тот пытался наехать на бабушку.
Тогда за дело принялась собачонка.
Она поняла, что никто не может справиться с велосипедом. Кроме нее, конечно. Покажешь характер и — справишься. В чем тут секрет? Главное как раз не боятся, а в свою очередь напугать вздорную машину.
Лохмушка встряхнула ушами. Смело кинулась на педаль.
— Гав! Гав!
Лаяла сердито и норовила укусить железку, которая болталась вполне свободно, очень глупо. И при этом нахально позванивала.
О чём подумала педальная машина — это еще вопрос. А Лёня подумал так: моська пожелала тяпнуть седока за пятку.
— Кыш! — закричал на лохмушку. — Отстань от меня! Я тебе!
Та не обращала на него ни малейшего внимания. Знай себе трясла ушами, ее всю просто подбрасывало от злости. Почему эта невежливая двухколесная машина старается наехать на бабушку?!
Закричав, Димин ученик преследовательницу не прогнал, но с ним что—то произошло. Он и сам не понял, какое приключилось чудо. Вот только остановилась в голове у него карусель.
Деревья теперь были не перепутанные, а сами по себе. Сама по себе семенила бабушка. И камешки, что валялись на асфальте, уже полеживали спокойно — сами по себе.
Что касается ушастой лохмушки…
Она по-прежнему подпрыгивала рядом с колесами. Видимо, не отказалась от мысли пустить в ход острые белые зубы.
Ноги Лёни сами по себе нашли педали. Начали крутить их всё быстрей и быстрей.
Руки его сами по себе повернули руль вбок.
Он — каким образом, непонятно — развернулся и поехал в обратную сторону.
Неожиданно всё случилось, и бабушка сильно удивилась. Какие фокусы вытворяют велосипедисты!
Не удивилась лишь собачонка. Она заторопилась вслед за двухколесной машиной. Грозилась укусить? А как еще поступать с невежами, у которых есть педали и спицы, лишь нет почтения к бабушке!?
Дима раскрыл рот от изумления.
— Во дает! — пробормотал он, наблюдая за пируэтами своего брата. Тяжело дыша, Лёня подъехал к папе.
Собачке пришла в голову догадка: нельзя оставлять бабушку надолго одну. Перестав тявкать, побежала назад.
И как только она замолчала, снова у Лёни всё вокруг перепуталось — Дима, бревно, камешки на земле. Ноги вдруг сорвались с педалей. Руки ухватились за руль со страшной силой.
Велосипед еще немного проехал. И — бух!
Димин ученик уткнулся носом в пыль.
Открыв глаза, он первым делом чихнул:
— А-а! Ап-чхи!
— Цирк закончился. Приехали, — с облегчением сказал папа.
Лёня быстро поднялся и подальше отскочил от педальной машины. Словно та могла схватить его и повезти еще куда-нибудь. К другой девочке. Или к другой бабушке.
— Ну что ж, — покачал головой папа, — вижу, вижу. Ты в честном поединке с велосипедом завоевал приз. Держи!
Он протянул отчаянному седоку пирожное, завернутое в бумажку.
— Мне, пожалуйста, большую конфету, — подсказал повеселевший Дима.
— Да? — непонятным тоном произнес папа. — А ты кто?
— Дима, — растерянно сказал Дима.
— Нет, — продолжались вопросы, — кто ты? После всего этого?
Лёнин учитель принялся усердно соображать:
— Брат поехал по асфальту. Потом приехал. Значит, я хороший учитель. Мне полагается шоколадная большая конфета.
Папа засомневался:
— Ты так думаешь? Цирк я наблюдал. Но по-моему вот кто учитель.
Он показал на собачонку. Бабушка успела поймать ее и привести к дому, прицепив к ошейнику поводок.
— Шарик, Шарик, — позвал наблюдательный владелец конфеты.
Бабушка укоризненно поправила:
— Не Шарик, а Пусенька.
— Извините, — сказал папа. И бросил Пусеньке большую конфету, сняв с нее вначале обертку.
Собачка — ам! Поймала. Съела подарок. Облизнулась.
— Спасибо, — с достоинством поблагодарила бабушка. И они пошли себе дальше.