Проснулся я от тишины. Неужели проспал приземление и посадку самолета на аэродром? Но народ сидел на своих местах, а тишина странная какая-то была – полная!
В самолет садились мы, группа от завода, радостно-возбужденные. Большинство летели в Ленинград первый раз, а одна девушка вообще, только от мамки оторвалась, – нигде до этого не была и ни разу не летала. Так что первый час лёта переговаривались, приходили в себя, делились впечатлениями… Затихли, начали дремать…
…Пытаясь спросонья понять ситуацию, повернулся глянуть в иллюминатор и - наткнулся на большие чёрные и очень испуганные глаза той девушки:
- Моторы не работают, - прошептала она. – Мы падаем?!
- Не говори ерунды! Мы – летим, - только что-то и сам забеспокоился. Они что: «на нейтралке» летят, керосин экономят? Что-то новое...
По затихшим рядам к нам приближалась стюардесса. Она наклонялась к каждому и что-то негромко внушала, добралась и до нас:
- Пристегнитесь, пожалуйста! И сидите спокойно – всё будет нормально!
- А что случилось-то?
- Отключили двигатели в связи с проверкой, сейчас их запустят… - тут уж и самому стало как-то совсем неуютно. Кто ж так балуется!?
Как уже потом выяснилось, в кабине пилотов сидел проверяющий. По его распоряжениям первый пилот последовательно выполнял какие-то работы: отключал системы, включал их… В результате доигрались: вышла из строя вся электрическая часть самолёта, остановились все три двигателя. В самолёте не осталось ни одного электрона! Погасло всё! Попытки пилотов оживить энергетику ни к чему не привели, им оставалось только выбирать площадку для приземления.
Тогда подумалось: лучше бы я не учился в авиационном институте и не знал того, что знал. Это хорошо, что высота около восьми тысяч метров, облака ещё далеко внизу. Но ведь Ту-154 – самолет, но не планер! Как они его будут сажать только на механике, без усилителей? И куда?..
В салоне бубнили, но паники не было. Очень помогала сохранять такую обстановку стюардесса – вот у кого можно было поучиться выдержке. Она вновь и вновь ходила по проходу и как-то заботливо, по-доброму и довольно убедительно объясняла, что ничего страшного не произошло, пилоты ситуацию контролируют… Каково, интересно, ей самой-то было?..
Вот так и снижались в очень напряженном ожидании. Дёргаться смысла не было, а вся надежда – на квалификацию пилота…
Жутко стало, когда в иллюминаторе показалось поле. Простое колхозное поле! И, когда оно понеслось навстречу самолёту с бешеной скоростью, но еще не ощущалось, показалось, что нам всем хана: сейчас зароется носом, начнутся кульбиты и огненная мясорубка, где мы все и…
Не зарылся! Затрясло, загрохотало, что-то прыгало по салону, но уже двигались по земле! Мы сидели головой в колени, соседка плакала, но надежда, что через секунды всё плохое закончится, окрепла. Оно всё к этому и шло, но внезапно что-то произошло в хвосте самолета: то ли его переломило, то ли оторвался совсем – понятно лишь было, что там начался пожар, а у пассажиров хвоста – серьёзные проблемы.
Остановились! Всем к выходу, но без давки! Я пропустил девушку, ждал, пока выскочат все убегающие из хвоста, и только сам собрался рвануть, как услышал сзади:
- Тётя, помоги!
Какая тётя? А, меня: волосы были длинные, чёрные… Рванул в хвост – сидит девочка, прижатая помятыми креслами так, что не может освободить ноги. Нагнулся, пытался сам аккуратно вызволить – бесполезно. Схватил кресло, со всей силы рву его, раскачиваю – ни на миллиметр… Сам ей «сейчас, сейчас, потерпи…», а понимаю, что всё… - огонь был уже рядом. И, когда волосы на голове начали гореть, отступил, побежал на выход…
Все наши потом отмечали этот день как второй день рождения. Повестки в суд получали – приглашение в качестве свидетелей, но никто не поехал: далеко, а о каких-то там компенсациях по поводу морального ущерба тогда понятия не имели. За аварию с жертвами проверяющий, кажется, получил реальный срок. Интересными были слухи с местного аэропорта о судьбе первого пилота. Он, по сути, герой этого случая: спас практически всех. Но авария есть авария – его перевели вторым пилотом. И вот взлетают они в ночь из Москвы, набрали высоту… - отказал один двигатель. Молодой первый пилот смотрит на коллегу «чего делать?» - по инструкции обязан вернуться. А бывалому, по рассказам, как раз в этот вечер на день рождения приспичило: «Ничего не делать, - говорит. – Лети, как летел…». Полёт, и правда, прошёл благополучно, но героя за эту выходку отстранили от лётного дела насовсем…
Памяти сослуживца, безвременно ушедшего из жизни. Рассказ – по его воспоминаниям.
Дорогие мои читательницы и читатели! Ручаюсь за каждое слово своих воспоминаний. Сам комментировать люблю, и вас прошу написать комментарий. («Интересно – скучно, полезно – пустота, длинно – маловато и т.п.»). Если пойму, что зря стараюсь – перестану засорять дзен.