- А я, что говорила? – говорила Наташа, когда её утверждение о том, что Палыч, вернее они с Палычем, просто обречены быть счастливыми, получало очередное подтверждение. И это нисколько не раздражало, а вызывало у Сергея чувство благодарности.
Он очень хорошо помнил то время, вернее безвременье в своей жизни, когда он встретил свою будущую жену и очередной раз соглашался с услышанным или прочитанным где-то утверждением, что удача перед тем, как прийти посылает мужчине женщину и в зависимости от того, как мужчина себя поведёт с этой женщиной она, удача, решает приходить или нет.
Палыч имел уже приличный опыт лётной работы в том числе и на международных линиях, когда начал летать в Шереметьево вторым пилотом Ту-134. Следует отметить, что отряд, который эксплуатировал эти самолёты, был для всего Шереметьево особенным подразделением. Здесь трудились в основном молодые пилоты, потому что, получив определённый опыт многие немедленно уходили на более тяжёлые самолёты и создавали тем самым вакансии, которые занимали их более молодые коллеги. К тому же многие из тех, кто переходил в другие подразделения, уже получили опыт инструкторской или административной работы и быстро становились руководителями в новых для себя коллективах, что опять же способствовало тому, чтобы на вакантные места в этих подразделениях приглашались капитаны из отряда Ту-134.
Для Палыча это означало только то, что стать командиром воздушного судна здесь можно, если имеешь достаточный опыт и показываешь соответствующий профессиональный уровень. Что сильно отличало этот отряд от остальных, где кроме указанного требовались ещё и вакансии, которые появлялись, когда кто-то уходил на пенсию или списывался с лётной работы по состоянию здоровья.
И в результате вопрос о вводе в строй командиром для Палыча стал очень скоро. Тем более ему немного повезло, что очередную ежегодную квалификационную проверку он летал с командиром отряда, который после полёта просто спросил, закрыта ли у Палыча программа перед вводом в строй командиром, И, узнав, что нет, сделал соответствующую отметку в лётной книжке Палыча и дал команду доложить командиру эскадрильи, что командир отряда закрыл программу подготовки перед вводом в строй командиром.
Палыч даже не придал значения словам самого большого лётного начальника самолётов Ту-134, пока штурман не объяснил, что сии слова означают: теперь Палыча в любой момент могут начать готовить к работе командира воздушного судна.
И произошло то, о чём говорил штурман очень скоро и как-то само собой. Вызвали в отряд, вручили бегунок, в котором указывалось кому и какой зачёт нужно сдать. Когда Палыч через несколько дней принёс заполненный документ, его пригласили на комиссию, где после профессиональных и личных вопросов решили рекомендовать и на следующий день он уже беседовал со своим инструктором. Инструктор, которого назначили проводить лётную подготовку, был моложе Палыча, но тем не менее был достаточно опытным командиром, несмотря на возраст. Самолёт он знал досконально поскольку всю лётную жизнь после училища летал только на этом самолёте. И всю лётную жизнь летал на международных линиях. То есть делиться ему было чем, но самое главное он знал, как это нужно делать.
Палычу по известным обстоятельствам не приходилось заниматься самому лётным обучением, но, бывая периодически в качестве обучаемого, он видел разные методы лётного обучения и хорошо мог оценить качество работы своего инструктора. Самым главным индикатором для Палыча было то, что инструктор обязывал его делать и учить то, что по мнению инструктора было важным и необходимым на конкретном этапе лётной программы подготовки и каждый раз Палыч убеждался в правоте инструктора. И как итог - проверку Палыч прошёл с первого раза. Проверял Палыча уже не командир отряда, а его заместитель.
После проверки тот подписав необходимые документы сказал:
- Я не могу тебя обязывать, но прошу поработать в нашем подразделении лет пять, как минимум.
Палыч согласился, внутренне не понимая, что можно желать ещё, когда у тебя самая лучшая работа, на самом лучшем в мире самолёте. Лётный начальник несмотря на то, что был немногим старше Палыча, будто прочитав мысли Палыча, добавил:
- Сейчас в компании идёт обновление парка, поэтому спрос на молодых капитанов огромный. Мы практически школа подготовки лётных кадров для всей компании. А сильная текучка – это сам понимаешь серьёзный риск.
Когда Палыч ехал домой он пытался проанализировать, что есть лётная жизнь и жизнь вообще. Вот совсем недавно он, будучи списанным пилотом, а по факту дежурным штурманом, в далёком Энске считал верхом удачи получить направление на медицинскую комиссию, чтобы иметь шанс восстановиться на лётной работе в качестве второго пилота Ан-2, теперь был капитаном Ту-134, лучшей в стране компании. Странно всё это. Но главное он знал кого за это нужно благодарить. Нужно только услышать привычное «а я, что говорила».
Когда Наташа открыла дверь, Палыч потупился и с болью в голосе и на трагической ноте сказал:
- Я больше не второй пилот, - и, посмотрев в глаза жены, спросил, - Ты меня не бросишь?
Наташа вздохнула и ответила:
- Если безработного не бросила, то почему командира воздушного судна должна бросить, - и пригласила к столу, где уже сидел его Палыча экипаж в полном составе.
Уже, когда все ушли и Палыч с Наташей остались одни, Палыч услышал:
— Вот видишь, а я что говорила.