В начале 2000-х я попал в телевизор. Я вообще не зависел от зарплаты в театре. Почему бесились все мои руководители. А мне было все равно, дали они мне спектакль, не дали. Моя любая съемка перекрывала мои зарплаты театральные...
– Николай, давай поговорим о твоей юности, молодости в Большом театре. Ты становишься премьером. Перед тобой невероятное будущее. Сколько тебе платят? Сколько платят за выступление? Сколько платят в месяц? Сколько ты получаешь?
– Мне платили сначала очень мало, потому что я был артистом кордебалета второй категории достаточно долго.
– Сколько платят артисту кордебалета? На это можно жить?
– Нет. Это сводить концы с концами. От зарплаты до зарплаты. Не могу тебе сейчас сказать, но я думаю, что сегодня они получают не больше 100 с лишним тысяч. И если они еще не москвичи и им приходится снимать... Это очень небольшие деньги.
– Сколько премьер получал? Вот ты сколько зарабатывал?
– Я много получал в театре. Большую очень зарплату получал. Но она должна была быть самая большая, потому что я работал, во-первых, на полторы ставки. У меня должны были быть очень большие премии всегда. Я неплохо получал, но понимаешь, в моей жизни что случилось очень хорошо. В начале 2000-х я попал в телевизор. Я вообще не зависел от зарплаты в театре. Почему бесились все мои руководители. А мне было все равно, дали они мне спектакль, не дали. Моя любая съемка перекрывала мои зарплаты театральные.
– С самого начала 2000-х в танцах участвовал? В телевизионном проекте.
– Да. Но там не только танцы. Знаешь, мои коллеги очень часто носились по миру в заработке каких-то денег. А мне стоило один раз съездить в Новый Уренгой и получить то, что они получали за полгода работы пахоты, а мне за один выход на сцену заплатили бы.
– Сколько?
– Мне бы заплатили 100–200 тыс. Только приезжай станцуй. При этом если еще учесть ту вещь, что я никогда не вышел между столиками. Никогда! Я это делал только для своих друзей. Для некоторых своих друзей между столиками и танцевал и пел и зажигал и с удовольствием это делал, потому что это мои друзья. И здесь не обсуждается. Но я никогда в жизни не взял ни копейки. Но когда мне предлагали деньги, я говорил – нет, я между столами не танцую.
– Какие самые странные коммерческие предложения ты получал? От чего, может быть, волосы вставали дыбом.
– Никогда ничего такого у меня не было.
– То есть сняться в какой-то идиотской рекламе.
– Я рекламировал один раз в своей жизни только шоколад, там Большой театр на обертке. И по сей день это одна из самых красивых реклам, которая была на телевидении. Плюс еще это я.
– Сколько заплатили за рекламу? Если не секрет.
– Сейчас тебе скажу. По тем временам много очень. Это были большие деньги. Там что-то около 300 тысяч было.
– Я слышал, если не совру, что сумма была 70 тысяч долларов.
– Она была больше. Она была очень большая. Вернее, по-моему, там 70 тысяч был аванс, а потом было остальное. Я боюсь соврать, но по тем временам это были гигантские деньги. Это не как сейчас 300 тысяч. Тогда 300 тысяч это была квартира в Москве. Но ты знаешь, там меня поразило, что я был уверен, что подарят хотя бы коробку конфет.
– Не подарили? Зажали?
– Нет. И это было очень смешно. И меня поразила одна из теток, которая это все обслуживала. Я отснялся. Там две ночи снимали на площади Большого театра. И до окончания смены было еще часов 5. Там трейлер стоял и все такое. Я подошел и сказал: я вам еще нужен? Они мне говорят: ну вот, надо еще руку снять. Там открывается рука и на ней шоколадки лежат. Мы еще должны решить, подходит ли ваша рука для кадра.
– Что ты на это сказал?
– Я на нее посмотрел, но ничего не сказал. И когда со мной закончили (быстро очень сняли), я говорю: а теперь я свободен? Мне эта тетка сказала: вам заплачено до такого-то часа, извольте сидеть. И тут я понял, причем это с русской стороны, не с французской. Я тут понял, что ее просто бесит то, что мне очень большой гонорар заплатили.
Но что самое интересное, что сколько я помню, шла эта реклама по телевизору (а ее показывали очень много), вот так и называлась «шоколадка Цискаридзе». Никто не говорил ее название. Это тоже мне повезло, хотя я был с прима-балериной Большого театра и ее никто почему-то не узнавал там. А меня очень узнавали.