ВРЕМЯТРЯСЕНИЕ
Когда я читала эту книгу, мне казалось, что она написана кем-то посторонним, кого я никогда в жизни не знала. Мне чудилось, что он сидит за моим столом и говорит, говорит, как хорош свет, как хороши все люди, в мире все есть и ничего нету, и все впереди, и в книге все есть...
А потом я перевернула ее назад и на пожелтевшей странице прочла его подпись.
Он сидел под солнцем, на белых дюнах, в каком-то диком краю, у кромки прибоя, с тоской всматриваясь во что-то у самой воды. Тысячу лет назад это место могло быть морским заливом, а теперь здесь океан и дюны, и одиноко глядящий в небо человек.
Своими глазами я видела, как слезы ползут по его лицу, как этот человек в отчаянии закрывает глаза, чтобы не видеть всего этого безумия, а рядом с ним — еще один человек, а потом еще и еще, и люди, и голоса, и лица, — и вижу его лицо, такое же прекрасное, как в те дни, когда он писал свою книгу.
Потом я поняла, что это было написано его автопортретом, и он в ослепительном свете солнца, на фоне ослепительно голубой воды написал тот автопортрет, который сам видел:
«...отсюда всего два шага до человека, с которым я прожил всю свою жизнь, — он сидел на песке и плакал. И от моих слез его лицо стало совсем серым, и свет от солнца упал на его лицо и плясал на нем, рассыпаясь сверкающими брызгами».
Чувствуете, да?
Человек сидит под солнцем в далеком уголке мира — и его слезы из-за того, что все вокруг прекрасное и великолепное, — а рядом сидит настоящий человек, которого он не может видеть, потому что он сам по ту сторону океана и слеп к прекрасному, потому и сам он не видит там никого, кроме себя...
А вокруг бушует жизнь, на которую он смотрит с тоской, — только и всего. И вот, вроде бы, и всем хорошо, и даже море — тот источник света, что манит его и зовет, но ему этого не видно. Он сидит в своем одиночестве и пытается сотворить для себя мир, у которого, возможно, никогда и не будет конца..
