Вечерело. Я бежал к речке. Обычный бег трусцой. Для здоровья. В районе кладбища гремела развеселая музыка. Странно. Утром, как положено, отпраздновали пасху.
Когда добежал до речки понял, что ошибся. Возле первой ямы, там, где в посадке растут развесистые деревья, на полянке был сработан добротный длинный стол и две скамьи по обе стороны стола. За столом отмечали то ли пасху, то ли Первомай. А может, то и другое, вместе взятое. Динамики был настолько мощные, что мелодия долетала до края села, которое находилось в полутора километрах.
Вернувшись, я рассказал о своей ошибке теще. Она смеялась до слез.
«Ну как ты мог такое подумать?! Покойники, что ли, будут плясать на пасху? А хотя, знаешь, был у нас один чудак, с аккордеоном в день пасхи пришел на кладбище.
Был он женат, а в соседнем доме проживала любовница. И жил он неделю у любовницы, неделю у жены. От жены было семеро детей. Любовница была бездетной. Оттого и с мужем разошлась.
Так вот, в ту пасху он ходил от могилки к могилке, наигрывая соответствующие грустные мелодии. Ему наливали стопочку, он опрокидывал поминальные сто грамм и шел к следующему столику возле могильного холмика или памятника.
Так вышло, что у его любовницы в этот день был день рождения. Жена это знала и не беспокоилась, что мужа нет дома. Ну конечно же отмечает. Какой же день рождения без музыки?! А любовница, заждавшись, зашла к ней, чтобы поторопить его.
Встревоженные они побежали на кладбище.»
Он сидел за кладбищенским столиком, уронив голову на руки. Уже холодный. Рядом стоял аккордеон. Кресты, монументальные памятники из гранитной крошки, могильные холмики молчаливо приглашали в рай отлетевшую душу.