В тот августовский вечер я лег пораньше, потому что завтра меня ожидал хоть и интересный, но потенциально утомительный, напряженный день: подъем в половине пятого, пешком до центра города — к месту сбора группы, переезд автобусом за пару сотен километров, присутствие на одном массовом мероприятии, обратная дорога с остановкой на пикник...
Дочка была в деревне, жена смотрела телевизор, и я, закрывшись в другой комнате, погрузился в сон. Но безмятежно наслаждаться им до момента срабатывания будильника не довелось. В полночь меня разбудила испуганная жена:
— Нам стучат в окно!
Проблем с правопорядком в нашем квартале хватает, а живем мы на первом этаже, поэтому я не удивился, услышав, что кто-то барабанит по жестяному отливу и стеклу и кричит пьяным голосом:
— Люди, эй, люди, где вы, есть вы или нет?!
Натянув шорты и ступив в туфли, полный решимости размазать сейчас кого-то по стенке, я выскочил на улицу. Однако решимости сразу поубавилось, когда увидел тщедушного седого бородатого мужичонку ростом метр в прыжке. При такой разнице в весовой и возрастной категориях рука на него не поднималась.
— В чем дело?! — начал я давать выход эмоциям через голос, коль через руки не получилось, и собирался уже обрушить на негодяя лавину всяких оскорблений и угроз, но мужичонка подхватил мой вопрос и на удивление здраво, осмысленно, не так уж и пьяно, затараторил заискивающим тоном:
— Дело в том, что вчера был мой профессиональный праздник, День моряка [очевидно, он имел в виду День военно-морского флота, который на тот момент был уже не вчера, а позавчера, в последнее воскресенье июля, совпавшее тогда с 31-м числом], и сейчас я не знаю, в каком городе нахожусь. И, как назло, ни одного человека, пустота и темнота, только у вас окно светится. Скажите, какой это город.
От возмущения я на миг потерял дар речи, поскольку подумал, что он издевается: пускай бы, гад, спросил еще, день сейчас или ночь! Но бедолага, видно, и вправду не знал, где находится, потому что пока я, сжимая кулаки и зубы, соображал, как лучше поступить, он продолжал сыпать скороговоркой, доверчиво и с надеждой глядя мне в лицо:
— Скажите, где я. Я здесь впервые и не помню, как здесь оказался, ничего не понимаю. Как называется этот город?
Я заставил себя выдавить название, и собеседник, услышав его, облегченно вздохнул:
— О-о, слава богу, значит, я все-таки дома! А как мне пройти на такую-то улицу? Я там живу, там еще школа и автовокзал, а здесь, в ваших домах, я ни разу не бывал и заблудился.
Это звучало правдоподобно: на месте нашего дома и на прилегающей к нему территории сравнительно недавно был шанхай — массив незаконных гаражей, сараев, огородов и свалок, так что после всех преобразований последних лет пьяному жителю другого микрорайона ночью заблудиться здесь немудрено.
Я показал ему направление, в котором нужно двигаться.
— Спасибо, братишка! — обрадованно крикнул сбившийся с курса моряк (точнее, в тот момент — алконавт) и, подпрыгнув, повис мне на шею (не иначе как подводником был, с таким ростом. Правда, у них отдельный праздник, в другой день).
Хоть я уже и остыл, но оснований для горячих дружеских объятий с этим типом совершенно не видел, поэтому сразу же его стряхнул.
— Не бойся, я не … ! — поспешил он оправдаться, произнеся на месте многоточия нецензурное обозначение поклонников радужного флага, и, не задерживаясь, поднял паруса, устремился, как к маяку, к видневшимся вдали огням автовокзала.