Елизавета Григорьевна посчитала оставшиеся рублики в кошельке и тяжело вздохнула: " нет, до пенсии никак не дотяну". Она прошаркала своими больными ногами на кухню, поставила чайник на плиту, чтобы выпить чаю и поразмыслить, что ей предпринять для выживания до пенсии. Обеденный стол стоял у окна и когда она пила чай, смотрела в окно. Ей так всегда лучше думалось.
Из окна пожилой женщине открывался обзор её маленького огородика, где росли три яблони с набухшими почками и грядки с пышной зеленью укропа, петрушки, щавеля, кинзы. Яркие вкрапления разноцветных гиацинтов превращали грядки в чудный ковёр.
" А нарежу ка я зелени и гиацинтов. Из гиацинтов составлю букетики, зелень свяжу в аккуратные пучки, да и пойду торговать на ближайшую остановку. Люди будут из транспорта выходить, кто зелени захочет купить, а кто захочет порадовать себя моими ароматными гиацинтами. А что? Мне и не стыдно, я же сама вырастила, не украла. Может какую копеечку на молоко, да на хлебушек сторгую, да так до пенсии и дотяну",- уговаривала сама себя Елизавета Григорьевна, потому как никогда, дело с торговлей не имела.
Вышла в огород и стала резать зелень. А утренняя зелень- загляденье, такая сизая от росы, такая ароматная, ну а за гиацинты и говорить нечего, они сами за себя говорят. Не стыдно такой товар людям предложить. И в таком приподнятом настроении пожилая женщина составила букетики и навязала пучки с зеленью. Трудилась весь день, руки то теперь не так ловки, как прежде, да и сама она уже не так расторопна.
К вечеру, когда люди возвращаются с работы, Елизавета Григорьевна понесла корзину со своим товаром на остановку. Разложила зелень на оранжевое полотенце, от чего зелень казалась ещё ярче, а букетики поставила в баночку с водой и с улыбкой, приготовилась торговать.
Продала она два букетика и не весть откуда, подходят к ней два молодых полицейских:
-Несанкционированная торговля, бабуль.
Что?- непонимающе спросила Елизавета Григорьевна.
-Торгуете в неположенном месте, налог не платите за нелегальный доход,-разъяснил тот, что с чёрной папкой в руках,- сворачивайте бабуль свой товар, да идите домой.
-Да у меня товара то, вот что в корзиночке. Сейчас продам и уйду,-женщина растерялась, руки задрожали, как будто её поймали на каком то воровстве.
-Вы наверное не понимаете. Не имеет значения, сколько у вас товара,- продолжал тот, с папкой,-сейчас, если вы не уйдёте, мы составим протокол и выпишем вам штраф.
-Боже мой, какой штраф, за что? Да мне штраф, и оплатить то нечем. Хотела продать зелень, чтобы купить молока да хлеба,-заволновалась женщина.
Второй полицейский стоял немного в стороне, разговаривал по телефону. Закончил разговор, подошёл поближе, и лучше бы он так и стоял в стороне:
-Ты бабка, на жалость не дави, видели мы таких, распродадут зелень, звонят по телефону, а им ещё подвозят товар, сказано сворачивай торговлю, некогда нам тут с тобой возиться, уговаривать, сейчас отвезём в отделение, пусть там с тобою разбираются.
За всю жизнь, с Елизаветой Григорьевной никто так не разговаривал. Да и за что ей такие унижения? Она не понимала.
Она опустила голову, чтобы эти молодчики не видели её слёз, и стала удаляться от остановки.
-Женщина, а зелень? Заберите свою зелень,- крикнул ей вслед тот, что с папкой.
-Возьмите её себе, - ответила Елизавета Григорьевна, и еле переставляя больные ноги, побрела домой.
Утром, она проснулась и пошла на свою кухоньку пить пустой чай. Села за стол и как всегда, посмотрела в окно. Женщина увидела чёрные грядки- без зелени, без гиацинтов и вчерашний день вновь промелькнул перед глазами.
" Как же мне надоело так жить, выживать, да ещё такие унижения терпеть. Устала я. Господи!..." В отчаянии, Елизавета Григорьевна хотела попросить Господа, чтобы он забрал её к себе. Она подняла голову , обращая взор к небу, и... О чудо! Увидела распустившиеся бело-розовые цветы яблонь. "Чудо, какое чудо!,- воскликнула душа Елизаветы Григорьевны,-ну как можно просить о смерти, когда видишь такое чудо".