"Когда рано утром Фернандес вошел в спальню жены, потирая опухшие руки, он сказал, что всю ночь слышал скрип весел, который не давал ему глубоко уснуть, а когда он открывал глаза, снег шел сплошной пеленой.
Когда все было окончено, Мариса долго приходила в себя. Руми ее не оставляла, ежедневно являлась и как могла развлекала рассказами о разных разностях. Мариса возвращалась к теме ухода Фернандеса не реже двух раз за вечер.
- Тебе надо отвлечься! – взывала Руми, разливая по рюмкам жидкость.
- Знаю. Но я никак не могу понять, почему ему всегда, и вот теперь – буквально в последние часы жизни, - мерещилась какая-то чепуха. Только пугал меня или заставлял окружающих ухмыляться.
- Ну такой он был человек. Ну что поделаешь. Выпей.
Мариса выпивала и успокаивалась немного.
С Фернандесом она прожила все лучшие годы своей жизни. Остаться одной так рано она не предполагала. И даже если бы ей приснился дурной сон, она бы посчитала его чепухой. Легкий человек. Рядом с Фернандесом она иногда уставала. Он вел какую-то невидимую ее взору жизнь внутри себя. Вернее – она, эта жизнь, сама в нем жила своей жизнью, пугая Марису неожиданными всплесками откуда-то приходящих образов.
- Однажды он услышал звук колокольчика в храме и говорит: где это звенит? Я отвечаю: да помолчи ты, нигде не звенит, в голове у тебя звенит, видимо. Шла церемония бракосочетания, и вдруг эта фантазия. Точно ничего не звенело в тот момент, - рассказывала М в другой день за следующей рюмкой.
- Мой такой же фантазер, когда выпьет, вечно ему что-то мерещится. То запахи, то воры, - расслабленно растягивая слова поведала Руми. – Да бог с ними, сейчас расскажу тебе про Джеро, помнишь того красавчика, мы еще гадали, с кем он живет?
Мариса заплутала в своих мыслях. Ее раздражала болтовня Руми и ей очень хотелось выпроводить ее немедленно, чтобы полежать и подремать в тишине. Но пугаясь одиночества и очередных слез, переходящих в рыдания, она терпела подругу, сжимая зубы, как от кислого вина.
Снег, снег. Где Фернандес в последний раз мог его видеть? Он идет так редко и не у нас. Не там, где мы живем уже так давно. Он покрывает поля, леса и сады. Тогда люди мерзнут и топят печи. Снежные улицы. Снег холодный, но тает, когда возьмешь его в руку. Зима - это смерть. Снег приходит, как слуга, предвещающий приход господина. И когда является этот недобрый господин, жизнь заканчивается.
- Фернандес сказал, что увидел во сне снег - и умер! – Мариса обернулась к племяннику и глаза ее стали как монеты – круглые. Они были наполнены ужасом, но больше – удивлением.
- И что? – лениво протянул Алекс, листая учебник.
- А то, что ему был дан знак перед смертью, вот что. Снег – это значит - грядет зима, смерть твоя.
- И кто же ему дал знак? – Алекс был готов заинтересоваться.
- Кто, кто. Кто-то. Ангел или еще кто повыше. Да неважно – он его получил. Не все получают. Или все, не знаю. Может, не все замечают. А получил он этот знак потому, что был настроен его услышать. Он вечно слышал то, чего не было слышно другим и видел что-то невидимое. Да разве сейчас вспомнишь, что он там говорил. Я не то, чтобы не верила, да как-то чудно было: все списывала на его особенности.
- Дядя Фернандес был особенным?
- Да не в том смысле. Просто чутким он был, восприимчивым. Не то что я – ничего такого никогда не слышала и не видела.
- А я однажды понял, о чем думает Сеиджи и успел ему об этом сказать. Он удивился.
- Понятно, - автоматически похвалила Мариса. - Молодец. Мне тоже кажется, что я иногда знаю, о чем человек думает. А может просто догадываюсь.
Молодец, молодец. Почему молодец? Это же естественно – понимать и чувствовать больше, чем все привыкли? Почему же я никогда ничего не могу почувствовать, пока мне не укажут, к чему надо прислушаться?
Мариса искала глазами окно. Оно было занавешено. Без окна она вдруг почувствовала себя как в норе. В западне.
Где сейчас Фернандес? Может, рядом или где-то далеко. Или его больше нет. Или пока нет.
Страшно.
Скрип вёсел. Снег. Плыть на лодке под снегом. Холодно, мокро. Куда мы плывём? Это всего лишь сон".
Кира Смирнова
2016 г.