22 октября интернет наполняется забавными картинками: разъяренная жена со скалкой бросается на вставшего в борцовскую стойку мужа. Этот день объявлен неофициальным днем защиты мужской нервной системы от насильственных действий со стороны женщин.
Интересно, что аналогичного праздника для женщин нет. Что хотят транслировать миру мужчины-страдальцы? Не камень ли это в огород феминизма – течения, уже добрую сотню лет приходящего в страшных снах мужской половине планеты? Да и так ли ужасен феминизм, как его малюет наше консервативное сознание?
Всяк сверчок знай свой шесток
Вспомнив слова японского классика «мужчины и женщины – это вечная война», я решила попытаться понять, чего же хотят женщины, называемые в просторечье «фемками». И не содержит ли их призыв к гендерному равноправию предложения закончить, наконец, эту самую войну путем построения партнерских отношений.
Марии Поляковой всего 27. И по всем ощущениям, принадлежит к тому самому поколению Z: людям, хорошо ориентирующимся в мире цифровых технологий, внутренне свободным, уверенным в своей способности менять мир. Айтишница и лингвист-переводчик, зарабатывает, скажем так, сильно выше среднего.
И зачем образованной девушке из интеллигентной семьи, не пережившей тяготы 90-х и не встречавшейся с дискриминацией на работе, идеи радикального феминизма?
Мария Полякова:
– Впервые я об этом услышала на втором курсе бакалавриата. Мы тогда общались с моей однокурсницей – сторонницей взглядов радикального феминизма, и я ей активно возражала. Тогда мне казалось, что я хочу быть светской львицей, хозяйкой салона, чтоб сидеть языки изучать, на пианино играть.
Потом стал просыпаться интерес, стала больше читать и окончательно определила направление своих взглядов.
Если коротко, то феминистических направлений всего три: либеральное, интерсекциональное и радикальное. И радфем – это мой выбор. Он без либеральных заигрываний – он про женщин и за права женщин. И не так чтобы женщины всем заправляли, а чтобы они имели равные возможности. А радикальность его не в том, что он хочет все смести, а на руинах построить новый мир, а борется за радикальную перестройку наших общественных институтов.
– В таком молодом возрасте уже есть обиды на мужчин?
– В подростковом периоде было достаточно много приставаний. Не самые жесткие вещи, но все равно неприятные.
Потом стала больше читать и пришла к выводу, что радфем – это не про личные обиды, он делает жизнь яснее и проще. Другое дело, что в России женщины и их права – это несколько табуированная тема: и в семье, и в обществе в нашей стране всегда было принято не выносить сор из избы (как лингвист-переводчик я поражаюсь, насколько много в нашем языке патриархальных поговорок).
Кстати, я стала вспоминать эти поговорки и вспомнила массу ммм… не очень лестных для женщин: «Курица не птица, баба не человек», «Волос долог, да ум короток», «Баба с возу, кобыле легче», «Бабья дорога – от печи до порога».
Король «нетакусиков»
– Вы встречаетесь с молодым человеком. Как получается сочетать романтические отношения и феминистические убеждения?
– Мы не против мужчин, поймите. Мы против несправедливости. И вообще, критиковать – это не значит ненавидеть. В нашей среде есть у нас такое сленговое понятие, касающееся мужчин: «нетакусики». Так вот мой парень – король «нетакусиков».
Конечно, я вряд ли смогла бы строить отношения с условно патриархальным чуваком. И я рада, что мы с моим молодым человеком можем открыто говорить про свои взгляды и словами решать вопросы.
Когда мы начинали строить отношения, нам было 24 и 27, мы не тянули старый опыт в наше пространство. Оба адекватные и образованные. И потому нам очень повезло друг с другом.
Куклы и танки
– В феминистской лексике есть такие термины – мужская и женская гендерные социализации.
– Это поведенческие стереотипы. У нас ведь с младенчества мужчинам внушают, что «мальчики не плачут», а «девочки терпят». Наблюдала в парке: мальчик плачет. Мама ему: «Ну что ты ноешь, будь мужиком». Сама женщина – мама! – транслирует ребенку эти стереотипы (а потом мы удивляемся дефициту у мужчин эмоционального интеллекта).
Современная жизнь допускает какую угодно смену ролей, и ничего в этом страшного нет – на то она и современность. Например, мы с моим молодым человеком полтора года жили в вместе, и я была единственным работающим членом семьи. Скажу так – для меня это была идеальная история: прихожу с работы – в доме чисто, вкусная еда. Предложила ребятам-сотрудникам оценить ситуацию – большинство сказали: нет, нам так не комфортно. Ну и что?
– Как вы относитесь к бьюти-индустрии? Насколько я знаю, радфем критикует это направление.
– Бьюти-индустрия, как и многие другие индустрии, руководствуется принципом «покупай больше» и играет на твоих страхах. Даже если у тебя красивая внешность, все равно придирчивый взгляд бьюти-менеджера найдет недостатки: нос кривой, грудь маленькая, волоски на ногах… Понятно, что лазерную эпиляцию можно делать и для себя: «Ах, как мне нравятся мои гладкие ножки!». Но чаще всего подобные вещи делаются под нажимом социума, а десять процедур лазерной эпиляции – это уже приличный удар по бюджету средней российской семьи.
Если говорить конкретно о себе, то мне по душе проверка истинности потребностей: стала бы я этим заниматься, очутись на необитаемом острове? Карантин стал лакмусовой бумажкой в этом отношении: например, известно, что объемы продаж губной помады упали из-за масок. Да и в целом мы стали покупать меньше косметики из-за того, что сидим дома. Так для кого мы наносим макияж на лицо?
– И вы сами никогда не краситесь?
– Я в принципе не крашусь. Но поскольку в моей жизни происходят постоянные созвоны по скайпу, иногда накладываю румяна, чтобы не казаться очень бледной. Если кого-то не устраивает, то, простите, это мое обычное лицо. И оно такое.
Несахарная тема
– Мария, еще одна деликатная и, пожалуй, тоже табуированная тема – это проституция и отношение к ней в нашем обществе. Радует, что феминистские течения не остаются равнодушными к этой теме, но что конкретно они предлагают?
– В нашем обществе отношение к проституции, к сожалению, лояльное. Взгляд радфема такой: женщин можно и нужно обучать профессиям и выводить из этого «бизнеса».
Хотя ради целостности картины отмечу, что в России в профессиональной сфере у женщин и так масса проблем. С одной стороны, ограничение женщин в выборе профессий: например, нежелательно женщине работать на химпроизводстве и т.д. И между тем, большинство санитарок – женщины. Женщины же – и повара в садике, и им приходится несколько раз в день таскать бачки весом 40 кг и более.
А что касается борьбы с проституцией, легализация – не выход (она показала себя не с лучшей стороны в той же Германии), она ведет к увеличению секс-рабства и усилению секс-трафика. Большинство людей эту проблему не видит в упор, дескать, со мной такого никогда не произойдет. А между тем, в этот «бизнес» попадают и не по своей воле – заманивают и шантажом, и пользуясь доверчивостью: на прогулочных лайнерах пропадает около 20 женщин в год. Где они сейчас?
Проституция не просто локальное зло, она вредит в целом всем женщинам. Отношение к женщине как к объекту купли-продажи, имеющей срок годности и эксплуатации, – это плохо и нездорово.
Поэт или поэтесса?
– И к вопросу о феминитивах. Все-таки стоит ли добавлять суффиксы, порой слово не украшающие, к устоявшимся понятиям? Порой женщине самой приятнее быть инженером, нежели инженеркой. И это знаменитое «я не поэтесса, я – поэт» из уст Анны Ахматовой…
– Да, суффиксов в нашей речи не очень много, и они не всегда нравятся. Но все-таки, на мой взгляд, надо стремиться к их употреблению. Что касается утверждения «я – поэт», в нем есть известная доля высокомерия, стремление отгородиться от жеманного племени, пишущего про «цветочки и любовь». Стремление «омужествлять» свои занятия и профессии происходит из желания подняться на ступеньку выше, путем личных заслуг завоевать принадлежность к более привилегированному миру – миру мужчин.
Я думаю, что «разговор с феминисткой» я еще продолжу, поскольку остались вопросы, ответить на которые, с точки зрения движения за права женщин, было бы интересно (например, женщины в правительстве и женщины в армии).
А те, кто хочет высказать свою точку зрения по этому вопросу, могут писать нам на почту gk@sarovpressa.ru. Будем рады разговору и обратной связи. Потому что истина, как правило, кроется где-то посередине.
И.Крекнина, фото с сайта pexels.com