Чем занимался Боуи до Space Oddity и кем он стал после, можно проверить в десятках источников.
В данном случае нас волнует, не кем бы он стал, а кем бы остался в истории поп-музыки, поставив точку в июле 1967.
Точнее, не в истории, а в личной памяти того, кто запоминает необычное, сообразно своим представлениям об аномалиях, которые не может четко сформулировать самому себе.
При выборе партнера из числа западных рок-звезд решающую роль играла цельность имиджа и стиля, гарантирующая долгий и стабильный симбиоз. Безумец преследует полиморфных призраков, а его сверстники справляют серебряные свадьбы с Назаретом, Пинк Флойд и Sweet Fanny Adams.
Тема – песни раннего Боуи о поклоннике раннего Боуи, который охотится за ранним Боуи, не замечая своего погружения в трясину будущего.
Впрочем, охотиться за ранним Боуи не было необходимости, поскольку сборники его первых песен выходили в каждой стране свободного мира.
Важнее и сложнее было уловить загадку их присутствия на фоне его альбомов семидесятых, куда более мощных по воздействию В каждом из них также была своя тайна, и не одна. Но каждый из них был роскошной выставкой современного искусства, а каждая старая песня экспонатом частной коллекции обитателя сумеречной зоны London Boys...
Представим себе взрослого человека, который не может слушать «Хохочущего гномика» без слез, перерастающих в хохот, его лопатки, дрожащие под складками пиджака и невидимое нам лицо Сида Барретта над омутом помешательства.
Пауза после дебюта была нормой среди молодых исполнителей второй половины шестидесятых. Как правило, это было исчезновение с последующим превращением куколки в мутанта. Нечто подобное пережили Пол и Барри Райен. А в первую очередь вспоминается Кэт Стивенс, чьи первые опыты не имеют ничего общего с дальнейшим творчеством этого большого художника.
Британский барокко-поп – совместное детище нескольких поколений музыкальной элиты королевства – выдвинул достаточно звезд-однодневок, тормозящих сближение с Боуи того периода.
Вместо него на свидание с прошлым может явиться еще один «парень по имени Дэвид» – полный тезка вокалиста Uriah Heep, между прочим. За спиной Дэвида Гаррика маячат сразу два гениальных англичанина – Джон Шродер и Алан Тью.
Боуи окружали не менее талантливые профессионалы. Айвор Реймонд – аранжировщик Walker Brothers и не только их. Селекционер и зоотехник британского блюза Майк Вернон. Важнейший для понимания эпохи теми, кто не застал её физически, Тони Хэтч, на века изваявший Петулу Кларк и The Searchers.
Да, Боуи развивался в тени целой ложи мастеров своего дела, но его собственная тень уходила в далекое будущее.
We Are Hungry Men частично отвечает на вопрос Who Is The Brain Police? – меняя местами Раскольникова с Порфирием.
Сквозь матовые портреты лондонцев то и дело прорываются сэмплы Help I'm A Rock и Lovely Rita.
Пробую представить взрослого, подпевающего раннему Боуи. Учитывая невинную тональность этих страхов, такое вполне могло иметь место. Рок взрослые люди тогда передразнивали, а к «мультяшному» напеву прислушивались благосклонно: лондонцы, лондонцы, улыбнитесь мне…
В репертуаре раннего Джо Кокера имеются две песни, которые, не раскрывая весь будущий потенциал великого певца, производят неизгладимое впечатление, сродни кинохронике Портобелло-роуд.
Среди пестрой толпы щеголих и модников находится кто-то, чей мозг работает в ритме этих песен. Он готовится совершить нечто непоправимое, а возможно уже его совершил.
Обе песни написаны в сотрудничестве с Джимми Пейджем, едва ли не самым чутким пеленгатором веяний и фишек в перенасыщенном ими воздухе тех лет.
Тому свидетельство It's Getting Better и Fixin' A Hole, явно по памяти, а не по логике, вспахивающие поверхность Marjorine, подобно акульему плавнику в пляжной зоне.
Роман водопроводчика Джо с британским барокко ограничился двумя этими песнями, но именно Marjorine помогла мне объяснить мою одержимость Rubber Band Боуи, когда до Young Americans и Diamond Dogs было уже рукой подать. В четырнадцать лет такие странности требуют разъяснений.
Вынужденное тяготение к шаблону иногда продлевает жизнь шедеврам, не получившим должной огласки в момент своего появления. Находка ослепляет, когда в ней ничего нельзя понять – известно только, что её автор разбогател, прославился, заболел и умер. Как правило, такие встречи происходят In The Heat of The Morning, независимо от положения стрелок на часах.
Тому, в чьей жизни ничего не происходит, длительная бессонница закономерно кажется глубоким сном.
В числе тех, кто служил шаблоном раннему Боуи выделяются плодовитые Джин Питни и Энтони Ньюли. Два пустых места для меломана-семидесятника. Его главные современники не могли рассчитывать даже на это - на пустоту, которой сторонятся. Хотя, на мой взгляд, именно I Saw Her Standing There в прочтении Ньюли максимально близка Let's Spend The Night Together в прочтении Боуи.
Долговязый Криспиен Сэйнт-Питерс, кое-как записавший свой единственный альбом, и стопроцентно уникальный Алан Клайн, чей единственный диск также был выпущен фирмой Decca.
Уму непостижимо, как они могли завладеть внутренним миром кого-то еще, потеснив то, что заслонило их, казалось бы, окончательно и бесповоротно. Та же Decca, те же песни. Никто не посоветует, никто не похвалит, не поинтересуется – «продаешь?».
Вы заметили, как слово «единственный» постепенно заслонило слово «первый»?
А если это не альбом, и даже не двусторонний сингл, а одна-единственная песня? Каковы её шансы стать лейтмотивом чьей-то жизни, чья продолжительность превышает её метраж в миллионы раз? А сам этот человек одинок, как после конца света.
Такой песней в моей жизни стала Can't Help Thinking About Me – первое, что я вспомнил, узнав о физической смерти её создателя традиционным для наших дней путем.
Некролог мог бы уместиться в одну строку: скончался Дэвид Джонс, автор песни Can't Help Thinking About Me.
Так работает Lesser Magick, та, которую для удобства хочется называть просто меньшой.
Меньшая демонстрирует свое могущество через мелочи и пустяки. Местом её высадки может оказаться цитата в критической статье, название фильма, который вы не смотрели, или все-таки видели, но под другим названием. Например, Oklahoma Crude, переименованная в «Оклахому, как она есть».
Слушая Space Oddity, ребенок, не знакомый с фильмом Кубрика, игнорировал игру слов. Майор Том был для него просто майор, даже не майор Вихрь и не майор-трансгендер Ковалев из гоголевского «Носа».
Переставляя ударение в словах «гаврош» и «граффити», советские юноши и девушки не задумывались, насколько неповторим и уникален мир, где они произносят эти слова иначе, чем там, где их придумали.
Вместо космических позывных Starman, заимствованных Боуи у Witchita Lineman, в Space Oddity Боуи цитирует акустический пассаж другой, менее известной песни Джимми Уэбба Carpet Man – человек-ковер, по которому ступает ожившая статуэтка, дублируя следы астронавтов на луне.
В страшном рассказике Роальда Даля лабиринт коврового узора представляет собой дорогу в крематорий Преисподней.
Сами названия песен Джимми Уэбба содержательны как заглавия классических романов. Например, Pattern People – живые шаблоны, взглядом погружающие комнату во мрак.
Единственным источником света в этой черноте оставался переменчивый лик Дэвида Боуи. Одна из его личин могла возникнуть в двух шагах, или промелькнуть в толпе прохожих, вписаться в семейный портрет на стене чужой каморки.
Лицо и музыка этого существа вызывали ощущение двустороннего дежавю.
Нет, я не искал встречи с песней Can't Help Thinking ‘bout Me. Она, извиняюсь за банальность, сама меня нашла.
По словам хозяина сборника с этой вещью, дома у него стояло «семьсот пластинок классики». Возможно, это был пароль. Он следил за мной, как за пациентом, читающим зашифрованный рецепт.
Фантастическим образом в той же компиляции оказалась и сонная Long Tall Sally – первый сингл начинающих Кинкс.
Чудотворец в очках и плаще сделал доброе дело, и мне долго хотелось пополнить его коллекцию классики чем-нибудь, чего ему не хватало. Но мы больше не пересеклись. Возможно, его перебросили в другую галактику.
Итак, Боуи «до успеха». Что это – стимулятор разочарования или пособие по магии малых форм?
Скорей всего, и то и другое. Ибо начинать надо с малого.
Не обзоры, а ребусы – упрекают нас любители легких путей к растворимой «правде», которую проще получать, оформив подписку.
Ответы, как всегда, на последней странице Апокалипсиса, по ту сторону долины кукол, в районе «Бесполезных ископаемых».
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК