Ему это приснилось, или слова прозвучали наяву?
Что-то про будущее счастье…
Чье счастье? С кем счастье?
Услышанное плавало где-то в подкорке и никак не усваивалось высшим мозгом. Смысл слов не доходил. Вернее, доходил отрывочно, смутно, словно Иван был под водой, а кто-то пытался до него докричаться с берега.
Он не собирался разводиться. Его вполне устраивало сегодняшнее его положение, и перемены были не нужны. А смысл услышанного, подтекст, интонация – подталкивали, наводили как раз на эту мысль.
Или все же приснилось?
Уверенности не было ни в том, ни в другом.
Внутренний голос был неумолим:
Кажется, ты задремал, Окатьев? Возможно, даже захрапел, что что само по себе недопустимо. Тебе так понравилось то, что с тобой сотворила за несколько минут эта черноволосая бестия, что ты расслабился, растекся, как варенье из разбившейся банки. При этом - натурально отключился! Веки отяжелели, как в сеансах гипноза и… И вот, на грани погружения в сон, в радужном пограничном состоянии в твое ухо залетело нечто, что напрочь отбило желание спать. Поздравляю!
Иван сел на кровати, прислушался. Тишина звенела в ушах подобно южной летней ночи где-нибудь под Новороссийском.
Только сейчас не ночь – самый разгар рабочего дня!
Попытка систематизировать то, что предшествовало его отключке почему-то вызвала резкую боль в правом виске.
Итак, он привел в квартиру студентку-третьекурсницу Анну Кривулину, уложил ее в семейную постель. Хорош, нечего сказать!
Но бестия потрясающая, надо признать! Все – по высшему разряду.
Привел – и не пожалел! Риск оказался оправданным.
Окатьев повернул голову и, бросив взгляд на спящую Анну, невольно залюбовался. Коричневый сосок выбился из розового капота, уставился на него, не мигая, как бы говоря: «Так и быть, пока спит хозяйка, рассмотри меня как следует.»
Стараясь не разбудить девушку, Иван потянулся к подносу, на котором стояли два бокала с недопитым шампанским. Утолив жажду, направился в туалет. В прихожей его взгляд зацепился за сумочку девушки, небрежно брошенной на паркет.
«Разумеется, небрежно, еще как! - доцент вспомнил, как они набросились друг на друга, едва он успел закрыть дверь, и вдоль позвоночника прокатилась волна озноба. – Не до сумки тогда было!»
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Окатьев опасливо оглянулся на спящую любовницу. Убедившись, что Анне еще долго гостить в царстве Морфея, он схватил сумку и заглянул внутрь. Его внимание привлек сложенный вчетверо листок.
Ощущая себя пионером, впервые в жизни прильнувшим к щелке в женской бане, он развернул находку и обомлел.
В его пальцах подрагивала отсканированная страница из амбулаторной карты его супруги Людмилы, где почерком кандидата мед наук профессора гинекологии Петра Олеговича Битовского был изложен результат консультативного осмотра. Если резюмировать все заумные диагнозы и попытаться их привести к общему знаменателю, то получалось, что супруга Ивана не только не могла забеременеть, но даже выносить ребенка, зачатого в пробирке, была не в состоянии. Людмила не могла ничего.
Он знал, что супруга лечит бесплодие с переменным успехом. Последние годы жена особо не посвящала в эти дела Ивана, так как разговор о детях не заводил ни один из супругов. Признаться честно, глядя на коллег, озабоченных местами в детсадах и школах, Окатьев периодически задумывался о потомстве, но заговорить со второй половиной об этом как-то все не получалось. Теперь выходило, что диагноз окончательный и обжалованию не подлежит. Впереди – никакой надежды.
И Людмила скрыла от него этот диагноз. Эту самую окончательность!
Но как скан мог оказаться в сумочке студентки Анны, невозмутимо посапывающей на их семейном ложе???
Окатьев почувствовал, как мочевой пузырь из последних сил сдерживает объем выпитого, и рискует вот-вот опорожниться без разрешения. Засунув листок обратно в сумку любовницы, он поспешил в туалет.
Как себя вести – он не знал. Видимо, Анна вынашивала относительно его семьи коварные планы. И ему в полудреме отнюдь не послышались ее слова про будущее счастье.
Счастье именно с ним! Эта деваха собирается его развести с женой! Неслыханно!
Он уже собрался устроить спящей студентке крутую разборку, но в последний момент решил, что сначала следует откровенно поговорить с Людмилой. Рубить с плеча не следовало. Это – всегда успеется!
Нежно взъерошив волосы девушки, он поцеловал ее в шею и прошептал в самое ушко:
- Аня, просыпайся, пора в институт.
Потянувшись, она мигом спрыгнула с кровати на паркет:
- Ты ведь подвезешь меня?
Ошарашенный доцент хмыкнул и не нашелся, что ответить.