Начало этой захватывающей и неправдоподобной истории ЗДЕСЬ
Небо на востоке посветлело. Когда Олег выехал на автостраду, было около девяти утра. Навстречу попадались грузовики, фуры, цистерны. Рабочий день набирал обороты.
Куда ехать? Дома появляться опасно. На даче у родителей – не самый лучший вариант. Лучше их не впутывать в эту грязь.
Так и колесить по просторам Родины, пока бензин не кончится?
Проехав километров десять, Олег свернул на проселочную дорогу, за-ехал в лес и остановился. Открыв багажник, чуть не выругался.
Лицо Сутулого представляло собой один сплошной кровоподтек. Правый глаз не открывался. «Что я ему, вену пережал?» - мелькнуло в голове доктора. Минут пять потребовалось ему, чтобы привести того в чувство.
- Ну, мандавошка из лукошка, выпрыгивай, хватит дуться! – бодро начал Олег, схватил Сутулого за лацканы на пиджаке и вытащил из багажника полутруп. От души хлестанул по щеке. - Отвечай быстро и коротко, твою мать, - прокричал Сутулому в самое ухо. – О каком депутате ты вчера говорил? Фамилия, адрес! Что такого сенсационного мог заснять Степанцов из окна своей палаты?
- Лучше убей, - прошептали бескровные губы.
- Ты мне нужен живой, гнида! Поэтому повторяю свой вопрос …
- Можешь не повторять, я его слышал, - пленник уставился на него подобно мумии. – Напрасно стараешься. Лучше пристрели и не мучайся.
Олег воткнул ствол «макарова» Сутулому в рот, сколов одну из верх-них коронок.
- М-м-м, - прозвучал ответ.
- Какую роль во всей истории играет Галина? Твоя дочь!
- Она мне … такая же дочь, как тебе – прабабушка. На самом деле … мы даже не похожи, - кое-как выговорил Сутулый, когда Олег достал ствол из его рта. - Она любовница … Аркадия… ну, того самого депутата. Одна из любовниц, скажем так. Он ее использует … в экстренных ситуациях.
- Кто он? – завелся Ярков, тыча стволом в хилую грудь Сутулого. – Аркадий этот! Говори, ну! Хотя… - Олег осмотрелся и немного остыл. – Сам могу узнать, без твоей сучьей помощи.
- Убей меня, а? – видя, что Олег собирается уезжать, в очередной раз взмолился пленник.
- Я вообще-то хирург, - серьезно ответил тот. – И моя задача – возвращать жизни, а не отнимать.
- Демагог хренов! – Сутулый в сердцах сплюнул на землю.
- Стараешься ты совершенно напрасно, - Олег подошел к пленнику, сунул руку во внутренний карман его пиджака и достал оттуда трубку сотового. Из другого внутреннего – туго набитый бумажник. – Я, конечно, не вор, но это я конфискую, если ты не возражаешь. Мне придется тратиться, сам понимаешь.
Ярков уселся в машину и поехал, наблюдая в зеркало, как Сутулый, стоя на коленях, бьется головой о землю.
* * * *
Выехав на автостраду, Олег попытался спрогнозировать ответные действия невидимого противника. Если депутат, которого можно обозна-чить, как «х», узнает, что Ярков смылся из-под стражи, а в могиле вообще никого не оказалось, на доктора будет объявлена охота. И нешуточная! Мало не покажется.
Но где Степанцов? Олег поймал себя на том, что впервые за последние дни подумал об учителе как о противнике. О живом противнике. Действительно, трупа Степанцова никто не видел.
Что, если Борис Авдеевич и не собирался умирать?! От пришедшей в голову мысли Яркову сделалось не по себе. Вдруг учитель инсценировал свою смерть?! Вернее, попытался инсценировать, поскольку ученик его очень скоро раскусил.
Если история с Байрамом, которую учитель усердно ему вкручивал с самого начала, - бред сивой кобылы (до сих пор Олег смириться с этим не мог!), то получается, что Степанцову, получившему компромат на де-путата, очень даже выгодно исчезнуть среди живых.
Но у Олега не было доказательств. Ни «за», ни «против». Полагаться исключительно на слова Сутулого при данном раскладе было бы не-осмотрительно...
Да, ищи-свищи теперь Бориса Авдеевича по белу свету… В отличие от доктора, который выставлен натуральным лохом, то бишь козлом от-пущения. И надежного выхода из сложившейся ситуации не видно. Сте-панцов же, в отличие от ученика, подстраховался со всех сторон. Чув-ствуется, готовился к акции всерьез. И если бы не взбалмошное желание Яркова (подкинул же черт идею!) вскрыть могилу, то до сих пор бы учи-тель значился в списке погибших. Смертью храбрых, разумеется.
Каков фрукт! Ни словом не обмолвился о своих истинных целях. Даже не намекнул, оставил ученика на съедение волкам.
Олег вдруг вспомнил поведение Леньки в квартире учителя, его браваду перед Галиной. Это невозможно сыграть, парень был откровенен! И подслушанный в больничном парке диалог между Байрамом и Мари-ной, состоявший сплошь из эмоций, также игрой не назовешь… Голова у Яркова трещала от взаимоисключающих версий. И ни к одной он скло-ниться окончательно не мог.
Он остановился у реки, промыл неглубокую рану на запястье, попил ключевой воды и поехал дальше.
Подъезжая к городу, Олег начал усиленно соображать, где бы оста-новиться – так, чтобы его не нашли. Если учитель жив (а доктор склонял-ся теперь именно к этой версии), то искать ученика будет наверняка по известным адресам.
За два квартала до своего дома он вдруг увидел Костяна Чупина по прозвищу Кочубей.
Двоечник и лоботряс, пятно на успеваемости класса и комсомольской организации в целом в далеких восьмидесятых, сидел, развалившись на скамье, щурился на осеннем солнышке.
Ни от кого Олег во время учебы не имел столько неприятностей, сколько от Кочубея: тот не упускал момента, чтобы не подколоть Яркова, кстати, круглого отличника. Дрались они после уроков бессчетное количество раз. Ради справедливости надо отметить, что бои проходили с пе-ременным успехом.
Сейчас, конечно, старое поминать не стоит… Чупин – единственный, пожалуй, из одноклассников, про кого Олег после школы ничего не слышал.
Ярков затормозил, сдал назад, опустил стекло и свистнул. Кочубей никак не отреагировал, достал из кармана солнцезащитные очки и посадил на горбатый нос.
- Костян, привет! – крикнул доктор, выходя из угнанной иномарки. – Одноклассников в упор не видишь, да?
- Олега! – Кочубей вскочил со скамьи, уронив очки на асфальт, и, раскинув руки, двинулся к Яркову. – Сколько зим, сколько лет!