ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Внезапные новости (часть 1)
(Продолжение. Начало здесь).
В планы Лешего вовсе не входило возвращаться так рано. Причина, вынудившая его прервать поход, болталась сейчас за его спиной — в той самой котомке, в которой он намедни нес щенков. Хоть с ними получилось удачно — пристроил в надежные руки, и скорее всего, псы получатся из них отличные. Это немного утешало лесного хозяина, но стоило котомке легонько толкнуть его в бок, как он снова мрачнел, хмурил брови и тревожно ежился.
…Воздух темнел. Леший неспешно пробирался вдоль опушки, любовался проклевывавшимися там и сям звездами, вслушивался в шорохи и ворчание засыпающего леса. Издалека доносилась музыка— в селе, расположенном за опушкой, гуляли свадьбу. Самое время, умиротворенно думал путешественник, осторожно обойдя заячью нору. Урожай убрали, впереди — холода, но пока до зимы далеко, а значит — почему не накрыть стол такой, чтоб соседи подивились, не усесться за этим столом едва не всей улицей, не открыть окна в темную, но еще не морозную ночь, чтобы старинная песня привольно лилась до самого леса, плыла между деревьев, поднималась к луне...
Крики, визг, вой взорвали тихий осенний воздух. Лесной хозяин споткнулся и замер на месте. Упрекнуть Лешего в малодушии было никак нельзя, но он старался не вмешиваться в дела людей. Тем более — такие обстоятельства. Одно дело — полегоньку направить заплутавшего охотника, совой поухать, сычом покричать, ветвями пошелестеть, дабы незадачливый, вздрогнув, свернул в сторону — и вышел в итоге к родной деревеньке. И совсем другое — нарисоваться во всей красе посреди села, перед испуганными, разгоряченными медовухой людьми. Пьяная драка, может, и прекратится, только как бы не ринулись в погоню за лесным чудищем. Ему-то ничего не угрожает, а вот преследователи могут и на медведя напороться, и в трясину загреметь, и просто заплутать, что по осеннему времени наверняка обернется погибелью. Не собирать же потом эту толпу по одному и не вести под белы рученьки к знакомой окраине! Тем более, что среди криков слышны были и женские, а женщин Леший опасался больше всего — ни одной из них он до сих пор не рискнул показаться на глаза. Так напугается, пожалуй, что и дух от страху вон, а ему виноватиться!
Вот с детишками было проще. Скольких он, заблудившихся, выловил по Тридесятому лесу, накормил орехами да ягодами, а после на руках отнес домой — и не сосчитать. Пугались, конечно, его в первый момент, но опасения тут же сменялись любопытством — а ты кто такой, дяденька, человек или дерево? Чувствовали доброту лесного хозяина, доверчиво шли за ним, а после рассказывали домашним о своем чудесном спасении — да хлюпали носами от обиды, что никто не верит.
Вопли, однако, не утихали, и Леший рискнул подобраться поближе — мало ли, а вдруг удастся помочь, не показываясь воочию?
Кричали, конечно же, со двора, где гуляла свадьба. Зоркие глаза Лешего видели беспорядочно мечущиеся по двору тени, но в общем шуме было не разобрать причину всеобщей паники. Пока какая-то девушка звонко, на все село, не выкрикнула:
- Волк!
Залились лаем собаки. Леший крякнул — теперь без него точно не обойдется. С чего это серому приспичило погулять на человеческой свадебке, неведомо, но уводить его оттуда нужно как можно скорее — иначе мохнатая шкура завтра украсит жилище молодых. Только глупое и молодое животное могло бы сунуться в такую толпу, но даже самых бестолковых своих подопечных Леший любил и жалел.
Он шагнул вперед, всматриваясь в темноту, навострил уши. Шуму понаделали сельчане, поди теперь разбери, что из этих шорохов — беспокойное копошение разбуженного зверья, а что — торопливые шаги удирающего хищника.
Зверь прыгнул из подлеска внезапно. Одного взгляда Лешему хватило, чтобы понять — дело худо.
Он стоял напротив, чуть пошатываясь, смотрел на внезапное препятствие в упор, без тени страха, и был почти в два раза крупнее любого волка.
«Зато голова в этот раз всего одна», - отстраненно подумал Леший. Везет ему последнее время на неожиданные находки!
Оборотней в Тридесятом лесу не жаловали, и причины, в общем-то, на это были веские. Перекинуться в зверя не так-то просто, под силу такое было разве что колдуну, но подобная ворожба обычно выходила лихом. Неудивительно — хочешь ты побыть в звериной шкуре интереса ради, выбери кого поспокойней. Тут, однако, крылась проблема — перекинешься, допустим, в зайчишку, так как раз на зуб хищнику и угодишь, а то и в охотничий силок попадешь. Волков же считали животными сильными, опасными, быстрыми, а значит — обернуться ими было куда выгодней. Противостоять тебе мало кто сможет, зато сам ты почти любого одолеешь при необходимости. И необходимость эта у оборотней возникала тем чаще, чем дольше они обладали своей способностью.
Леший любил зверей. Он доброжелательно относился к людям. Но оборотни, которых он видел, не были ни тем, ни другим. В теле волка уживались сила, свирепость и хитрость животного и не вполне человеческий рассудок. В людском же обличье сохранялась нетипичная даже для зверей жестокость и неприятная для окружающих потребность периодически кого-нибудь разрывать на куски. Сохранить контроль над превращением не удавалось никому, и Леший, не будучи, в отличие от своего ученого друга, большим эрудитом, все же догадывался, почему. Осознанно или нет — колдун, решивший обернуться волком, именно этого и хотел. Силы. Власти. Способности навести ужас. Ну и получал все это сполна.
Насчет оборотней у друзей существовало неписаное, но твердое правило. Лишить колдуна обретенного навыка было невозможною. Оставлять ужасное существо в живых — опасно. Оставалось лишь его уничтожить. И Леший, при всем своем миролюбии, ни разу не испытал жалости к жутким созданиям — просто потому, что не видел в их глазах ничего человеческого. И ничего волчьего тоже.
Зверь пошевелился. Сейчас прыгнет, подумал Леший. Но броска не последовало.
- П-проклятый колдун, - икнув, выдавил оборотень и повалился на бок.
Лесной хозяин задумчиво постоял на полянке. Шум вдали стихал — и судя по тому, что уже слышался смех, никакого ущерба чудовище нанести не успело.
Леший тяжело вздохнул подошел к туше и слегка пошевелил ее веткой. Ответом на бесцеремонность был могучий храп, смешанный с хмельным запахом. Тогда Леший собрался с духом, наклонился к существу, ухватил его покрепче и погрузил в котомку. Потом отвернулся и уставился на темный лес — надо было сплести самую короткую тропинку к Кощееву замку.
Леший никогда раньше не видел у оборотней такого взгляда. В глазах зверя не было ни злобы, ни страха — только горечь и, как ни странно, сочувствие.
А еще он впервые услышал от оборотня в зверином обличье человеческую речь.
© Анна Липовенко
Продолжение следует.
Другие сказки:
Шапка, дрожжи и жизненный опыт (цикл "Сказками сыт не будешь")
Чудище-страшилище (цикл "Тридесятый лес")
Секрет очарования (цикл "Тридесятый лес")
Приключения Яшки и Четвереньки в Городе-без-названия (начало сказки)