Жалость – это способ самоутверждения через игру в спасителя другого. Это упоение собственной «добродетелью», где «спасаемый» служит способом самоутверждения для «спасителя». Поэтому «спасаемый» зачастую может вызвать яростный гнев «спасителя», отказываясь от его липкого участия, потому как лишает возможности «спасителя» заработать себе очки через этого самого пресловутого «спасаемого».
Когда я сформирован в парадигме оценочности, я постоянно бессознательно испепеляю и как раз обесцениваю оценкой все свои действия "что обо мне скажут", "как я буду выглядеть", "докажу ли я теперь". Таким образом, этот вечный фон моей утопшей в оценочности жизни вообще лишен подлинных чувств. Я не способен сочувствовать. Я могу только жалеть, т.е. все действия, направленные на поддержку другого, я обречен делать для того, чтобы он мне чего-то потом взамен вернул:
якобы «благодарность», а на самом деле подобострастие: «о, мой спаситель!»;
якобы «уважение», а на самом деле чувство вины: «я теперь спасителю чем-то обязан».
Все мои а-ля сопереживающие действия прячут под собой тщательно маскируемый бэкграунд: я хочу почитания, восхваления, пиетета. А все эти формулировки, по сути, подразумевают: Я хочу снисходительно сверху вниз воззревать на тех, кто верит в то, что на меня надо смотреть снизу вверх. Власти я хочу. А жалость – это самый легко маскируемый способ жажды власти под добродетелью.
Сын мой, я хочу, чтобы ты чувствовал себя беспомощным и слабым. Моей жалости на самом деле совершенно невыгодно, чтобы ты был целостным и счастливым. Ведь тогда в тебе будет слишком много свободы. А свободный ты не будешь стремиться опереться на меня, зависеть от меня. Ты можешь радоваться возможности разделить со мной сотворчество, исследование, путешествие, поиск. Но я так не жил! Это что-то запредельное! Здесь нет гарантий, что ты в своем исследовании и путешествии не утратишь интерес ко мне. А мне нужны гарантии! Гарантия и контроль дают мне власть. И самая убедительно упакованная власть называется жалостью.
В сложной ситуации, где нужны оперативные действия для помощи, я не сфокусируюсь на решении задач, потому что для меня все равно самым превалирующим вопросом будет не то, как разрешить ситуацию оптимальным образом для всех сторон, а как мне удержать себя в ситуации почитаемым и необходимым. Если решение ситуации упразднит затем ощущение моей незаменимости, зачем же мне искать решения?! Куда выгоднее сместить фокус внимания с решений и конструктивных действий на муссирование эмоций: воздыхания, оплакивания, недовольства. Ведь в замене поиска решений на смакование эмоций есть надежда на то, что я смогу-таки оставаться в жизнях других людей центробежной силой. Так могу ли я со своим страхом одиночества, со своей пустотой внутри искренне радоваться тому, что каждый сам себе может быть этой самой центробежной силой?! Ну нет же, не могу я не желать иерархии со своей дырой внутри!
ДОБРОДЕТЕЛИ И СОСТРАДАНИЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Потому что у действий, направленных на помощь миру, нет эпитетов и мотивов. Если это называется «добродетелью», значит, я уже делю в сознании, что я пришел, этакий христос, СПАСАТЬ другого, бедолагу ущербного! Пусть посмеет только осознать себя не бедолагой! Не творить, не взаимодействовать, не звучать с ним я хочу, а СПАСАТЬ ЕГО, снисходить до него.
Будто лечение болячки на моем теле чем-то отличается от лечения болячки на другом теле. Оо, я порезал ногу и вот теперь ее лечу. О, ты, моя нога, ты мне благодарна за то, что я тебя лечу? Нога, ты что, просто заживаешь и не чувствуешь ко мне благодарности?! Нога, какая же ты свинья неблагодарная!
Если на вопрос «почему я поднимаю сбитую собаку с дороги и выхаживаю ее» есть логически выстроенный ответ, то это жалость. У жалости всегда есть вопрос "почему" и варианты циничных ответов на него. Я поднимаю собаку, потому что… что?! Я подхожу к слепому на дороге и веду его под руку, потому что… что?! Ну что?! Потому что я охрененный?! Я вам тут "доброту" несу? Где здесь возможно прилепить вопрос "почему"? Если есть ответ на "почему", то больше уже ничего нет. Ничего подлинного.
Как только я смогу сформулировать ответ на вопрос «Почему я люблю этого человека», перечеркнуто всё. Потому что…. Потому что он заслужил мою любовь. Он хорошо служил служил, и вот заслужил! Теперь я признаюсь тебе в любви, я говорю: «Я люблю тебя за то, что ты такой, такой и такой. Дал мне то и то». И попробуй только не иметь и не давать мне всё ТО, ЗА ЧТО я тебя «люблю»!
Я так могу любить и жалеть! Мне так тебя жалко, что не дай бог ты, паршивец, выберешь на этом этапе своей жизни проживать состояния апатии, усталости, растерянности, уединенности, поиска. Я приду и спасу тебя от всей этой дури! Даже если ты будешь говорить, что тебе важно, нужно, ценно прожить и познать самые разные вариации своих состояний, я буду рвать волосы на голове и в припадке горланить, что ты не ведаешь, что творишь! И что вместо тебя я в твоей жизни куда больше ведаю, чего и как тебе творить! Потому что я жалею тебя! И я, н-на, ПОМОГУ тебе, во что бы то ни стало!