Очень тихая гитарная музыка волшебными переливами заполняла лагерь.
Громко играть было нельзя, и Артем это прекрасно знал. Его уже не раз отчитывал лидер сообщества за любовь к оглушительным, ярким и звенящим аккордам.
Вообще, музыкант очень плохо переживал конец света.
Его переполняли прекрасные мелодии, но сыграть их он не имел права, ведь каждый громкий звук может привлечь новое полчище зомби. И кто знает, выдержит ли очередное нашествие их маленькая община.
Музыка с каждым днем звучала в его голове всё отчётливее и громче, а сам он становился всё печальнее и печальнее.
Но терзали его не только навязчивые мелодии, но и мрачные мысли.
Уже очень давно, с самого первого дня апокалипсиса, он чувствовал себя абсолютно бесполезным. И, к сожалению, сообщество, где он оказался после побега из зараженного города, только сильнее убеждало его в собственной никчемности.
В их небольшом лагере были врачи, которые ежедневно спасали чужие жизни, забывая о своих.
Были рыбаки и охотники, чьи навыки избавляли выживших от голода.
Были повара и строители, ремесленники и военные, инженеры и картографы...
Был даже лидер, сноровистый и сообразительный, опытный и отважный. Он делал то, чего боялись все остальные жители поселения – он брал на себя ответственность.
Сообщество жило и процветало (насколько вообще возможно было процветать на зараженной смертью планете). Жители строили дома, разводили скот, учились сражаться с новыми врагами...
Артёму же приходилось довольствоваться выполнением самой грязной работы.
Уборка мусора и зловонных тел нежити, чистка коровников, сбор уцелевшей одежды и вещей с трупов... В прошлой жизни он был выдающимся музыкантом! Сочинял стихи, создавал и исполнял потрясающие песни... Но в новом мире не было места ни музыке, ни поэзии. Все его навыки и таланты теперь оказались абсолютно бесполезными.
Он отчаянно пытался научиться охоте, рыбалке, строительству и медицине, но, как назло, всё шло наперекосяк. Зайцы разбегались, удочки ломались, гвозди отказывались вбиваться даже в самую податливую древесину.
С каждым днем музыкант становился всё печальнее, а мелодии в его голове приобретали грустные и тревожные ноты. Днем он занимался поручениями лидера, которые от раза к разу становились всё более ничтожными и мерзкими, а ночью... ночью он часто вызывался дежурить у костра, в самом центре лагеря. Он брал с собой гитару и тихо-тихо играл свою волшебную музыку, в такт танцующим языкам пламени.
Артём, как и всегда, сидел у самого огня и медленно перебирал пальцами струны.
Когда очередная мелодия закончилась, он встал и потянулся, глянув в безоблачное и бездонное ночное небо. Ему всегда казалось, что у звезд есть собственный звук. Тихий и таинственный, похожий на звучащую вдалеке флейту.
Музыкант закрыл глаза и прислушался. Да, так и есть! Он снова слышал пение звезд, далекое и мелодичное... а может быть эта мелодия, звучащая в его голове, старалась выбраться наружу.
Вдруг что-то протяжно хрустнуло, заставив Артёма обернуться и включить фонарик, висящий на шее.
В луче света он увидел человеческую фигуру, стоящую к нему спиной, тихонько покачиваясь.
– Сергей Иваныч? Это ты? – осторожно спросил он, пытаясь опознать знакомый рисунок рубашки.
Ответа не последовало. Широкоплечий мужчина проигнорировал вопрос и остался неподвижен.
Артём напрягся и поднял с земли тяжелый металлический прут. В груди ритмично застучали барабаны, поддерживая и без того динамичную мелодию, пульсирующей в ушах крови.
Зомби в лагере не были чем-то из ряда вон выходящим. Раз в несколько недель такое случалось. Как ни прискорбно – люди умирают, а тела, пробужденные неведомым вирусом, продолжают ходить по этой забытой богом земле.
Музыкант сжал прут покрепче и начал обходить пошатывающуюся фигуру, медленно сокращая дистанцию. До самого последнего мгновения Артём надеялся на ошибку!
Пусть это будет пьяный дровосек, заигравшийся с товарищами в карты. Или, может быть, это профессор Кислов в очередной раз отключился по дороге домой...
Но реальность оказалась именно такой, какой ей быть полагается – безжалостной!
Медленный и неестественный поворот головы и на Артёма уставились мёртвые глаза.
До ужаса спокойное выражение лица в момент сменилось отвратительной гримасой, полной нетерпения и злости. Зомби вскинул иссиня-серые руки и дернулся навстречу оцепеневшему от ужаса музыканту.
Выпад. Удар. Мерзкое хлюпанье пробитой плоти. Булькающий гортанный хрип оседающего мертвеца. Еще один глухой удар.
Музыка смерти. У нее тоже есть свой шарм. Беспощадная и страшная притягательность неотвратимости.
Руки Артёма дрожали, колени подгибались и отказывались слушаться.
С трудом заставив себя сделать шаг назад, к костру, в бликах беснующегося пламени увидел глаза. Десятки мерцающих мертвенно-пустыми взглядами глаз.
Охваченный ужасом, музыкант хотел было закричать, но вовремя сообразил, что громкие звуки лишь привлекут еще больше голодных тварей. В отчаянии, он оглянулся, пытаясь разглядеть в полумраке хоть что-то, способное помочь ему. В этот самый момент, он увидел ее... самую дорогую! Единственную и неповторимую! Он увидел свою старенькую гитару...
И тут, музыка в его голове внезапно прекратилась. Зловещая тишина, прерываемая лишь хрипами наступающих мертвецов, заставила Артёма встрепенуться.
В одно мгновение он понял всё. Понял так много, что вся прошлая жизнь сразу показалась ему очень далекой и совершенно бессмысленной.
Музыкант рванулся вперед, и, выхватив из-под ног приближающихся мертвецов драгоценный музыкальный инструмент, бросился к раскуроченному монстрами забору.
Оказавшись у самой границы лагеря, Артем огляделся, и, убедившись, что рядом с ним нет ни одного мертвяка, ударил по струнам.
Грянула непривычно громкая и красивая музыка.
Где-то на другом конце поселения блеснули лучи света. Дозорные услышали шум.
Возможно у них и получилось бы остановить всю эту толпу. Возможно даже без жертв.
Но Артем не мог рисковать. Мирно спящие в своих домах жители лагеря – не призрачные цифры статистики. Они люди. Каждый из них о чем-то мечтает, каждый живет ради чего-то, каждый слышит свою собственную музыку.
Шаг за шагом отступая от стен поселения, Артём всё сильнее и сильнее бил по струнам.
Армия ходячих мертвецов завороженно следовала за ним, оставляя позади пустые ночные улицы.
Когда они отошли так далеко, что лагерь стал едва различим, музыкант улыбнулся и запел.
Он пел весело и отчаянно, вкладывая всю душу в каждый новый аккорд. Пел настолько громко, насколько мог, увлекая за собой всё новых и новых «слушателей».
Когда обеспокоенные жители поселения, предупрежденные об угрозе, выбежали из домов, сжимая в руках ножи и копья, они увидели лишь спины уходящей в предрассветный туман армии зомби.
А откуда-то издалека, из самых глубин густого леса, еще очень-очень долго доносилась прекрасная веселая песня.