В 1756 году Александр Иванович Глебов, занимавший на ту пору должность обер-прокурора Сената решил провернуть одну интересную с его точки зрения комбинацию.
Называли Глебова, кстати, в обществе, «человек с головой» и кроме высокой должности он имел покровительство графа Петра Шувалова – фаворита императрицы Елизаветы, да и женат он был на двоюродной сестре императрицы, правда очень быстро овдовел. Так что склонности и возможности к незаконному обогащению у данного чиновника были немалые.
Ему удалось заключит контракт на поставку вина (водки) в Иркутскую губернию по баснословной цене – 1 рубль 42 копейки за ведро. Ранее же эти промыслы находились в ведении иркутского магистрата, который сдавал в казну чуть менее 58 тысяч рублей в год. Иркутские купцы были вынуждены сообщить правительству, что данной суммы они предоставить не смогут, цены больше одного рубля для них слишком высока. Глебов, не успокоившись, убедил правительство в том, что купцы лгут и добился введения откупа на так называемые питейные сборы, разумеется, став единственным откупщиком на 7 лет, с условием, что сам будет сдавать в казну искомые 58 тысяч в год.
Никаким вином господин обер-прокурор торговать не собирался, он просто перепродал свое право петербургским купцам, за 25 тысяч в год, получив от них сразу всю сумму вперед – 175 тысяч, в этом и заключалась нехитрая коммерческая комбинация. Ну а чтобы купцам было сподручнее торговать на «чужом поле» надо было прижать местных, иркутских. Глебов бережно заботился о своих клиентах, надеясь и на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Сначала в Сибирь был отправлен поверенный прокурора, начавший преследовать владельцев местных винокурен в обход закона, но настоящее «веселье» началось, когда в Иркутск поехал ревизор – коллежский асессор Петр Никифорович Крылов, расследовать донос Глебова о злоупотреблениях в иркутской винной торговле.
Крылов прибыл в город в феврале 1758 года и поначалу даже понравился местному чиновничеству и купечеству, как человек спокойный и достойный. По сути, первые полгода ревизия шла обычным чередом – винокурни работали, купцы торговали, но внезапно ревизор как с цепи сорвался. В последствии исследователи этого дела подозревали даже психическое расстройство, настигшее зловредного ревизора, чтобы хоть как-то логически объяснить случившиеся события.
Для начала он собрал все документы за последние 30 лет – с 1728 года и по составленным собственноручно ведомостям объявил, что купцы наворовали за эти годы 800 тысяч рублей и потребовал все вернуть. Причем он требовал отчета по тем документам и счетам, которые конфисковал и держал у себя взаперти. Деньги из купцов Крылов буквально выбивал, подвергая тех избиениям и посадил в местный острог 74 человека. За два года ему удалось собрать с более чем сотни купцов громадную сумму в 155 тысяч рублей. Документы умалчивают все ли эти деньги ушли в казну, так как жил разбушевавшийся асессор на широкую ногу, набрал собственную стражу и безудержно пьянствовал, сопровождалось все это еще и бесконечным насилием и налетами на лавки и частные дома горожан.
Унять обезумевшего ревизора оказалось невозможным в течении целых двух лет – все письма он перехватывал, вице-губернатор Вульф сначала молчал, но в конце концов тоже стал жаловаться и написал непосредственно императрице – письмо не дошло, а Вульф получил взыскание от Сената за нарушение формуляра – напрямую, минуя Сенат, писать Елизавете было нельзя. Сам Крылов также отчитывался Глебову, сообщая, понятное дело не все. Глебов по всей видимости не понимал кого он послал в Иркутск – позднее это будет стоить ему потерянного генерал-прокурорского поста.
В конце концов, ревизор Петр Крылов ошалел настолько, что арестовал вице-губернатора и решил сам управлять губернаторством. Вульф все-таки успел сообщить о происходящей вакханалии сибирскому губернатору и тот выслал приказ о аресте Крылова. Одновременно такой же приказ пришел и из самого Сената – в него обратился уже сибирский митрополит, до которого дошло письмо иркутского архиерея о бесчинствах, и вот это донесение же приняли серьезному рассмотрению.
Арестовали Крылова 9 ноября 1760 года. Причем пришлось это делать с ротой солдат, так как у того была собственная стража человек в 80, надерганная по окрестным городкам и селам губернии.
Что же, отправили Крылова в Петербург, но… вмешался Глебов, получивший к тому времени чин генерала-кригскомиссара (ответственный за военное снабжение, что позволило ему, кстати, нажиться еще на поставках в армию в Семилетнюю войну), который затягивал следствие. Дело могло вообще быть прекращено так как после смерти Елизаветы, при Петре III, Глебов стал генерал-прокурором. Но после переворота Екатерина II инициировала продолжение дела. Опять с проволочками, уже в 1764 году, А.И. Глебова наконец отрешили от должностей с официальной формулировкой «за мздоимство», Петра Крылова приговорили к смертной казни, заменив ее вечной каторгой и публичным битьем плетьми в Иркутске.
Однако точно известно, что данное наказание в самом Иркутске приведено в исполнении не было. Что стало со слишком ретивым ревизором Петром Крыловым неизвестно, больше нигде в официальных документах он не упоминается. По-видимому, все же сгинул на «вечной каторге».