Увидела Улита гостя и сердце её забилось часто-часто, словно не к дочке жених пришёл, а к ней самой. «Господи, помоги моей кровинушке, дочке любимой, единственной, - просит она Господа, - сколько же можно моей Таньке одной быть? Ведь за пятьдесят лет перевалило, она всё одна и одна…» Не знала тогда Улита, что Амур давно пустил свои стрелы в эту пару, ещё тогда, когда вместе служили в Афганистане. Только нельзя было это делать шалуну-Амуру: ведь у мужчины уже была жена.
- А я к вам пришёл, мамаша, - сказал гость, - меня Вячеслав зовут, я врач, хирург. Сейчас посмотрим, может и на ноги вас удастся поставить…
- Ко мне? – Радостное настроение Улиты, как рукой сняло, - А чего на меня смотреть. Вот лежу себе тут и лежу, и ничего другого мне не надо и я не хочу,
- Разве вы ходить не хотите, мамаша? Вы не возражаете, что я вас так называю? С пятнадцати лет без своей мамаши, рано она покинула этот свет, а с мачехой не сложилось, не любил я её и она меня тоже. Взаимно.
Улита не ответила. Как же она разочаровалась… Так и хотелось отвернуться к стенке. Она даже попыталась это сделать, но не получилось.
- Мама, вы не отказывайтесь. Это Слава, мы с ним в Афганистане вместе служили. Он очень хороший хирург, - подключилась Танька, - Сейчас он посмотрит вас и скажет, можно ли помочь Вам.
- Слава? Это Слава,,, – Улита вспомнила, что того, кого любила её дочь тоже звали Слава и он тоже был хирург, - тот самый Слава, что…
- Да, мама, вы не ошиблись. Тот самый Слава… Мы неожиданно встретились, Славу в наш госпиталь направили подлечиться.
- А, вот как... А как твоя семья поживает, Слава? – спросила Улита с каким-то непонятным вызовом.
- Я один, мамаша. Нет у меня семьи. Жена другого нашла ещё до того, как меня из госпиталя после ранения выписали. А детей мы не успели завести. Вот один и живу. Правда, племянники живут у меня, студенты, в Москве учатся, а я там живу.
- А почему жена так поступила? Разве же можно так? Это же не просто ушла, а в трудную минуту бросила, - сокрушалась Улита, - Я своего выходила, как с войны безногим вернулся. А она…
- Сам виноват я, мамаша, дурак в молодости был, как и многие. Военные в то время завидными женихами считались, вот они и выбирали самых красивых. Не тех, кто любит, а тех, кто покрасивей. Да ещё и хвастались друг перед другом, у кого невеста красивей. На лицо смотрели, на фигуру, а в душу не заглядывали. А потом, когда в 90-х чехарда как в армии началась, так наши красавицы и разбежались. Кто куда, а в основном, к бизнесменам. А от таких, как я инвалидов, так и раньше убежали.
- А ты, милок, инвалид? Что же у тебя? По виду и не скажешь, – поинтересовалась Улита.
- Я после ранения. Едва по частям собрали меня. Но кажется, что пришили всё мне туда, куда надо и подлатали как следует, так что сейчас меня это мало беспокоит, - рассказал о себе Вячеслав и попросил, - но давайте о грустном не будем. Давайте о вас поговорим.
- Да что там обо мне говорить? Мне девяносто уже, - напомнила Улита, - моя жизнь прожита уже… А вот Танька… Что же за жизнь у неё такая? Она добрая, домовитая, хорошей бы женой была и матерью хорошей. А у неё ни мужа, ни детей… Одна.
- А я, мамаша, как раз и хотел просить у вас её руки.
- А что же раньше не просил? Не хотел? – засомневалась Улита.
- Хотел. Всегда хотел, мамаша. Не получилось, как хотел…