История эта о превращении крестьянки в барышню столь романтична, сколь и драматична. И, наверное, как минимум достойна гения Шекспира. Но лишь послужила сюжетом или даже скорее мотивом для одной из повестей Белкина, оным подсказанная Пушкину.
Вряд ли нынешнее племя с сегодняшними предрассудками способно оценить по достоинству поступок графа Шереметева, хотя, почему бы и нет. Новый русский этикет закрепощает сознание и стереотипы посильнее крепостного права. Поэтому эксплуатировать этот трогательный в своей основе сюжет о богатых и бедных, дела давно минувших дней, можно бесконечно.
Но не отдавать же идею о социальном неравенстве на откуп индийскому кино?
Усадьба Шереметева сыграет в этой прекрасной сказке о Золушке свою не последнюю роль. Собственно, усадьба в Останкино – памятник этой великой любви. Но все по порядку…
Она родилась 31 июля 1768 года в деревне Березино Юхотской волости Ярославской губернии в семье крепостного кузнеца Шереметевых.
Старинное слово коваль - кузнец, Ковалева – кузнецова.
Итак, в семь лет будущая прима – Параша - взята на воспитание княгиней Марфой Михайловной Долгорукой в усадьбу Шереметевых в Кусково. Тогда Кусково была глубоким подмосковьем, впрочем, как и позже станет Останкино.
У девочки кузнеца обнаружились хорошие музыкальные способности. То ли кузнец, как в сказке выковал ей серебряное горлышко, то ли привычка перекрикивать грохот молота о наковальню преобразилась в сопрано. Ведь, сказано – Ковалева. Но ведь не из всех Кузнецовых получались примы!
Словом, юную Парашу, Прасковью начали активно готовить для Кусковского крепостного театра, где она и дебютировала в июне 1779 года в роли служанки в опере Гретри «Опыт дружбы». А уже со следующего сезона ей доверят и главные роли.
Ох, этот куртуазный Гретри! Кто нынче помнит этот имя? Но в судьбе нашей героини ему суждено сыграть не последнюю роль!
Русский оперный театр только еще начинал свое становление, с упоением глядя на французов и итальянцев.
Но откуда – Жемчугова? А все - просто. Согласно традиции шереметьевского театра актёрские фамилии вели свое происхождение из названий драгоценных камней. Поэтому за свой серебристый голос Прасковья Ковалёва удостоилась псевдонима Жемчугова. Она обладала красивым лирико-драматическим сопрано, хорошо играла на клавесине и арфе, была выучена итальянскому и французскому языкам.
Собственно, что еще нужно для успеха? Внешность? Бог не обидел дочку кузнеца. Сохранился портрет Аргунова, впрочем, уже относящейся к тому моменту, когда она стала барыней. О том, насколько красива была Прасковья остается только догадываться. Ну а если не догадываться, тогда доверимся вкусу Николая Петровича Шереметева. Но чуть позже. А пока заглянем за кулисы, где его будущая избранница готовится к выходу на сцену в опере Гретри «Самнитские браки».
В этой хромающей на все четыре лапы драме, ныне канувшей в Лету, Прасковья Жемчугова имела особый успех.
По иронии судьбы ее сюжет из римских, как и водится, времен как раз и обличает сословное неравенство.
В кратце сюжет таков. Юная самнитянка Элиана полюбила храброго воина Парменона. По суровым законам страны у нее нет надежды на брак: самнитским девушкам и юношам женихов и невест подбирают старейшины.
Но Элиана готова расстаться с жизнью, лишь бы быть с любимым:
Разите боги мя, боязни в сердце нет,—
Ударов ваших ожидаю,
Пойду к нему, презря все тучи бед...
Подруги, девушки-самнитянки, предупреждают Элиану, что она идет против закона. Элиана отвечает: «Закон мой, боги и все должности состоят в том, чтобы любить»!
Нужно ли добавлять, что Прасковья сыграла свою лучшую роль, потому что заимствовать ей из своего артистического арсенала ничего не нужно было. Однако, правдивость выразительных средств в довольно посредственной французской пьеске поразила воображение монарших особ. На страдания юной самнитянки в разное время любовались Екатерина II и Павел I .
«Русский Гамлет» пожаловал хозяину театра графу Николаю Петровичу Шереметеву звание обер-гофмаршала и потребовал его присутствия в Петербурге. Видимо, мало было ему драм в его личной жизни.
Шереметев забирает с собой и лучшую часть своей труппы, в том числе и Жемчугову. Но в сыром климате Петербурга у неё обострился туберкулез и пропал голос, и она вынуждена оставить сцену.
А любовь «девушки самнитянки и храброго воина Парменона» меж тем пускает глубокие корни. И надо отдать должное графу, он поступил благородно.
Насладимся же этим словом и поступком, не часто в наши дни мы видим торжество благородства!
В 1798 Николай Шереметев даёт вольную всей семье Ковалёвых и Прасковье Ивановне, а 6 ноября 1801 года венчается с ней тайным браком в церкви Симеона Столпника на Поварской.
3 февраля 1803 года новоявленная, но тайная барыня родила ему сына, Дмитрия. Но беременность и роды подорвали её и без того ослабленное туберкулезом, который тогда просто не умели лечить, здоровье.
Прасковья Жемчугова умерла спустя три недели после родов, 23 февраля 1803 года. Погребена она в Знаменской церкви Новоспасского монастыря - родовой усыпальнице Шереметевых.
А Николай Петрович в память о жене построил в Москве Странноприимный дом, где в ныне размещается знаменитый Склиф (Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского).
А после вскоре умер и он. Их сына воспитывала балерина его придворного театра Т. В. Шлыкова-Гранатова.
Вот и вся история. За скупыми на эмоции строками – любовь длиною в жизнь. И смерть, которая пожирает все, кроме любви и памяти о ней.
Со знаменитого портрета Аргунова на нас смотрит очень красивая, но застенчивая дама. Она светлым платком, словно хочет запахнуть свою голову, свою жизнь, спрятаться, скрыться от посторонних глаз…
Не будем и мы тревожить эти светлые тени своим излишне назойливым вниманием. Процитируем лишь напоследок строки «Завещательного письма», которые граф обращал своему сыну :
«…Я питал к ней чувствования самые нежные… наблюдал я украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность. Сии качества… заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать её моею супругою…»
Ну а теперь, собственно, можно перейти по воображаемому мостику к истории Останкино, но без этого лирико-драматического предисловия, она, согласитесь, будет неполной.
Останкино своим появлением обязано этой любви. Граф стремился избавить свою возлюбленную от молвы, от света. И сделал ей воистину царский подарок.
Дворец был построен и декорирован в течение одного десятилетия, что придает ему необычайное единство и цельность. Проект его разрабатывали несколько замечательных архитекторов своего времени: М. Казаков, Д. Кваренги, и Д. Жилярди.
По своей композиции Останкинский дворец выстроен в виде буквы П («покоем») с парадным двором, что очень традиционно для усадеб того времени. Боковые крылья соединены с центральным зданием одноэтажными галереями, которые подчеркивают нарядное убранство портика.
Искусствоведы говорят, что возвышающийся над всем этим купол, придает всему зданию необычайную законченность и гармонию.
Тут можно спорить, я бы сказал, что законченность и гармонию этому дворцу придает окружающая природа парка, с которым архитекторы в противоречие не стали вступать и спасибо им за это.
Да, конечно, у дворца неплохой декор: мраморный барельеф, завершающий звучный аккорд колонн, выполненный в греческом стиле.
И еще вот что: несмотря на всю свою роскошь и великолепие, здание Останкинского дворца построено целиком из дерева!
Граф Николай Петрович дотошно вникал в малейшие детали строительства своего будущего детища. Часто советовался и спорил с архитекторами. В результате Останкино не выглядит как творение одного мастера, но зато в нем замечательно отражена эпоха и то понимание красоты, которое объединяло всех мастеров конца 18 века.
И напоследок – поэтический миф, венчающий эту романтическую историю. Анна Ахматова много лет прожила в том самом петербургском Фонтанном доме, в котором умерла Прасковья Шереметева. Однажды ночью ей привиделась тень покойной графини, скользнувшая вдоль стены. И надо ж такому случиться: последнее прощание Москвы с поэтессой прошло в НИИ скорой помощи им. Склифосовского.
Графиня Шереметева пришла почтить память императрицы русской поэзии? Век нынешний и век минувший сомкнули связь времен!