Глава 10.
Пришедший человек ступил во двор, тихо притворив за собою калитку, и Варя узнала в тёмной фигуре Семёна Лыкова. Вздохнула, и покачала головою, от такого визита добра ждать не стоило…
- Варь, это я, ты не бойся. Я ненадолго, поговорить только!
Семён встал неподалёку от Вари, на крылечко подниматься не стал. Темнота скрыла его, только глаза поблёскивали в темноте – он стоял в тени, недосягаемый до слабого света лампы, но Варвара слышала по голосу, что мужчина хмурится.
- Варя, я знаю, что у тебя скотину потравили. Мария мне сама сказала про это. Говорит, будет знать твоя… ну, не важно, я не про то хотел… Варюш, ты прости меня, это я виноват во всём. Я знал, что она такая, но она раньше ничего такого не творила, поорёт да перестанет обычно. У неё давно с головой непорядок, а то я давно бы ушёл. Я думал, она на мне только срываться будет, как обычно. А тут… такое.
Мужчина чуть выступил из темноты и поднялся на ступеньку крылечка. В тусклом свете, льющемся из окна дома Варя увидела на его лице и шее отметины, оставленные острыми женскими ногтями, свежие глубокие царапины:
- Я уж привык к её крикам, но ты с ней не связывайся, если станет тебе что-то говорить, ты просто уходи. Не отвечай ей. Мы с дочерью пытались её к врачу свозить, но она в комнате закрывается, не выходит. Слушай, я чего пришёл… Я тебе компенсирую потерю, позволь. Тебе с ребёнком одной тяжело, а теперь еще и ни за что наказали!
Варвара молча стояла на крылечке, уставив глаза в темноту и кутаясь в отцовский тулуп. Какая-то тяжёлая грусть придавила её плечи. Не усталость, нет… а осознание того, что вот стоит в темном углу за крылечком по-своему несчастный человек, со своей болью в душе. Человеку этому, живущему своими заботами в относительном достатке, по сравнению с односельчанами, завидовала добрая половина Шабалино, его достатку и умению находить работу и в нынешние времена. Завидовали ему, при этом всём глубоко несчастному и одинокому, в попытках согреться у чужого очага совершающему глупости, и, наверное, даже подлости…
- Дочка то у тебя взрослая?
- Что? – переспросил не ожидавший от Вари подобных вопросов Семён.
- Я спрашиваю, дочка у вас с Машей взрослая? Отдельно живет?
- Да, обе взрослые. Две дочки у нас. Одна в городе, замужем. А вторая в Москву уехала, отучилась, работает, - в голосе Семёна слышалось изумление от таких расспросов.
- Понятно. Ты знаешь, Семён… А у меня муж без вести пропал. Я всё жду, что найдётся. Мертвым его никто не видел, я надеюсь, что живой он. Каждый день жду… и каждую ночь. Что придет, стукнет в двери… Сыну вру, что отец в командировке, только он всё реже отца вспоминает…
- Варь, я не знал… прости! На селе говорят разное… что разведена ты, болтали…
- Да, я слышала, что говорят. Мне всё равно. Ты знаешь что, Семён… Я тебя понимаю, трудно тебе, наверное, жена с характером, а может, и с болезнью. Только ты цени, она хотя бы с тобой рядом… А ко мне ты не ходи, мне ведь без тебя хватает забот, еще с Марией твоей скандалить. Да и зачем тебе это? Ты тепла хочешь, любви. А у меня душа насквозь промерзла и, наверное, уже не оттает никогда. Больно по ней твоё внимание бьёт, не греет, уж ты не обижайся.
Голос Вари звучал спокойно, как-то по-доброму и не обидно жалея прячущего своё лицо в темноте ночи мужчину. Всё она понимала, сама больная душевной пустотой. Только у неё-то есть Алёшка, лучик тёплый! А у Семёна, у дочек уже своя жизнь, с женой не ладится… Пусто, холодно, как волк рыскает он по округе, в поисках чужого тепла! Конечно, плохо так жить, подло это, но только Варя ему не судья.
- Ладно, не приду больше, не потревожу тебя. Только ты сейчас от помощи не откажись, а?
- Хорошо. Свинью эту мы с Лидой Авдеевой на две семьи выкармливали. Думали на новый год колоть, и до весны ребятишки с мясом будут. Как ты хочешь нам потерю компенсировать? Лишнего нам от тебя не нужно.
- Ну, давай я вам такую же по весу и возрасту на ферме в Екатериновке возьму? До нового года еще докормите, как сами хотели? А хочешь, мясом возьму, там же на ферме. Сколько примерно к новому году она бы веса набрала, вот такую и возьму. И ничего лишнего не будет, как ты хочешь, всё честь по чести…
- Хлев у меня ненадёжный, сам видишь. Другую привезёшь, так и её потравят. Не знаю, что делать. И мясом тоже – морозы еще не ударили, холодильник у меня небольшой, где хранить…. Подумать надо, наверно Архипова найму, пусть хлев мне починит, дверь укрепит, тогда уж и вези нам новую Чуню.
- Ладно, давай вот что сделаем. Ты Архипова пока не нанимай. Я своего человека к тебе пришлю, сам не приду, не волнуйся. Всё он тебе сделает, его Степаном Игнатьевичем зовут. А там уже и подумаем, как дальше быть. Договорились?
Варя смотрела в темноту, не видя лица мужчины, и думала о том, как отвыкла она уже от этого – что кто-то сам решит всё за неё, как лучше сделать, и сам всё управит задуманное, а ты только головой кивни…
- Спасибо тебе, Семён. Когда Степан Игнатьевич твой придёт? Я с утра на шоссе пойду – жить-то надо…
- Послезавтра с утра придет, ты его во двор пусти, а сама иди, куда тебе нужно. У него инструмент свой и материал, от тебя ничего не нужно. Только разрешение. Ладно, пойду я, отдыхать тебе пора. Да и застыла ты со мной тут стоять… Прости, Варюша меня дурака…
- Спокойной ночи и тебе, - попрощалась Варя и хотела было уже уйти в дом, но мужчина поймал холодную её руку, прижал к лицу и на миг затих.
Сам отпустил, не стал ждать пока отнимет Варя руку, резко повернулся Семён, и пошёл быстрым уверенным своим шагом к калитке. Скрылась в темноте рослая его фигура, а Варя всё стояла на крылечке, слушая темноту.
В обговоренный день ранним утром остановилась перед Вариным домом старенькая машина, прозванная в народе «буханкой». Из машины вышел крепкий невысокий мужичок лет пятидесяти, и обвел глазами и дом, и двор, и чуть покосившийся заборчик.
Варя, которая уже два дня лечилась дома, сегодня собиралась пойти с Лидой на шоссе, ноги её почти не беспокоили, поясницу тоже отпустило. Женщина вышла на крылечко встретить гостя:
- Здравствуйте, вы, наверное, Степан Игнатьевич?
- Он самый! Доброго здоровья и тебе, хозяюшка, - пробасил гость в ответ.
- Вот, хлев у меня… - начала было Варя, но тот её прервал, подняв вверх ладонь.
- Я сам вижу, хлев ваш. Договор у меня не с вами был, что делать я знаю. Но если у вас еще какие просьбы есть – говорите, мне сказали, сделать всё, что попросите. От дома ключей мне не надо, а вот от сарая бы можно, я доски привезу и материал еще, сложить надо где-то.
Варя выдала мастеру всё, что попросил, а сама повела любопытного Алёшку в садик, отвечая по дороге на миллион его вопросов – и куда ушла Чуня, и что будет чинить дяденька в их дворе, и еще много, много чего.
- Варь, а ты кого-то наняла хлев чинить? – спросила её Лида, когда они вместе тянули свою тележку в сторону шоссе.
- Да, можно сказать, что наняла. А что делать, скоро нам новую Чуню привезут. Ты только помалкивай пожалуйста, не говори никому, ладно? С Лыковым я говорила, он нам обещал новую свинку с фермы привезти. Жена ему сама призналась, что она нашу Чуню отравила.
- Вот гадина, а?! Это какая же гадина, Машка! – взвилась Лида, - Сама живет, как сыр в масле за мужем! Ни дня не работала, Семён всегда молодец был, добытчик! Ай гадина! Дочки выросли, уехали, в доме достаток! Живи, другим не мешай! Нет, спокойно не живется! Ладно бы, если б она его любила - сама же орёт на каждом углу, что видеть его не может! А он её жалеет, больную дуру!
- Вот, он хочет убыток возместить. А я не стала отказываться! У нас с тобой дети тоже есть хотят, вот что я подумала. Пусть возмещает, если средства позволяют. Вообще-то он сам в этом тоже виноват, нечего жене повод давать к каждой прохожей бабе ревновать!
- Что отказываться не стала, это ты правильно сделала, пусть возмещает. Их семейные разборки, мы перед ними чем виноваты, и тем более наши дети! А только Машка всегда была ненормальная, ревностью его изводила. Мы еще в Екатериновке жили, Вася мой был жив, так Семён там работал на элеваторе мастером. Ну, эта дура приходила к проходной, её внутрь не пускали, так она на крышу чьего-то гаража залезала и оттуда смотрела, с кем её муж после смены к проходной идёт! Знаешь, что я думаю? Я думаю, от безделья у неё это, вот что! На работу бы ходила, так некогда было бы придумывать всякое! Он уж потом видать устал от её ревности, а сначала в своей Машеньке души не чаял!
- Как у них там всё – нас с тобой не касается, - сказала Варя, - пусть сами разбираются в своей семье. А только имущество портить, тем более не разобравшись, это уж совсем!
- Я собиралась к участковому пойти, заявление писать – пусть бы разбирался, кто нашу Чуню потравил! – продолжала возмущенная Лида, - Но раз так, раз он возместит, не пойду. Хотя, стоило бы Машке урок преподать, пусть бы потаскали в отделение с объяснениями! Еще бы и штраф дали!
Лида возмущалась долго, весь день возвращаясь к волнующей её теме. А Варе почему-то было стыдно, ведь это она сама, хоть и невольно, оказалась причиной произошедшего. От грустных мыслей её отвлёк только приезд Андрея, и она залюбовалась на то, как они с Лидой разговаривают, чуть отошедши в сторону от всех, как нежно смотрят друг на друга, как мужчина, будто нечаянно касается Лидиной руки, и как она краснеет от его прикосновений.
Когда Варя вернулась в свой двор, Степан Игнатьевич укладывал свои инструменты в машину:
- Ну, хозяюшка, на сегодня я закончил. Завтра снова приеду, есть еще работа. Вот ключи от новых замков на хлеву и на дровянике.
- Новые замки? Я вам за них сколько должна? – растерялась Варя.
- За всё уплачено, я же сказал – договор у меня не с вами, - отрезал Степан и поспешил попрощаться, - Ну, до завтра. Сегодня глянь, еще что надобно сделать, завтра мне скажешь, поняла?
- Да, поняла. Спасибо вам! До завтра! – Варя и не знала, как на это всё реагировать.
Проводив мастера, она поставила свою сумку на крыльцо и прошлась по двору. Хлев был обновлён, на полу были заменены две просевшие доски, двери подогнаны и утеплены снаружи, вместо прошлых хлипких проушин был крепко приделан железный пробой, на нём висел новый массивный замок. Покосившийся дровяной сарай тоже теперь стоял как надо, дверь имела крепкий замок. Давно скрипевшая и грозящая вот-вот провалиться ступенька на крылечке тоже сияла свежей доской, перила не шатались больше, и Варя подумала, что завтра же их покрасит.
«Неловко получается, что же теперь, мне всё во дворе починят, - думала Варя, - И ведь не пойдёшь, не скажешь Семёну, что не надо ничего делать, только замок на хлеву! Завтра Степану Игнатьевичу скажу, чтобы лишних работ не делал!»
От Автора:
Дорогие мои Читатели! Этот рассказ публикуется по одной главе в день - в 7.00 часов по времени города Екатеринбурга.
Главы стоят на отложенной публикации на указанное время, поэтому ссылки для перехода на продолжение я делаю вечером, в свободную минуту. Проходите пожалуйста на Канал - там новые главы публикуются своевременно! Спасибо, за ваши 👍! Канал существует только благодаря вам!
