продолжение. начало: https://zen.yandex.ru/media/m40r/na-gazone-net-cvetov-chast-i-60786d524825fd786441adca
– Смотрим, щупаем, проверяем, ловкость рук и никакого подлога в рукавах. Во-вторых, при стрессе...
Второй палец последовал за первым в мир мертвых.
– В-третьих, при нарушении питания (я не употребляю горячего питания, знаете ли, и совсем не ем наваристых супов), в-четвёртых, при вибрационном воздействии, и наконец, в-пятых, в силу иных внешних воздействий, могущих послужить триггером. Но это если триггеру это позволить. Что вы хлопаете? Ну, я же не в цирке. Пока. Но мысль хорошая.
– Все это прекрасно, ваше факирство и #самообладание , но это не синдром Рейно. Синдром Рейно характеризуется…
Дарвин прервал Крис.
– …Тем, что написано в руководстве, что лежит в приемной. С больными в кавычках синдромом в кавычках происходит совершенно то же, что со мной. Имеет место управление их состоянием с помощью сильного резкого импульса, внушения, если хотите чтоб я стал совсем ненаучен и совсем правдив – гипноза. И если в моем случае импульс, внушение являются осознанным и управляемым, то сосудами на руках, ногах или даже ребрах несчастных пациентов управляет что-то хаотическое и насильственное, превращая часть их тела в неуправляемую отторженную мертвечину. Не все, знаете ли, то #наука , что с латинским названием или названо в честь очередного немца. Кое-что, а лучше сказать многое, на свете не про науку. Муж вашей тётушки налегал на спиртное, Крис? А отец?
– Ну, про отца я не знаю, но…
– …И таких людей считают больными и лечат. Интересно, насколько успешно. Вот вам пример балласта и недоразумений в медицине. Возьмётесь искать гены в основе синдрома Рейно с помощью полногеномного исследования тысяч пациентов? Иные ищут и находят, знаете ли. Ура! Рейно побежден. Кто следующий. Болезнь Сантавуори-Халтиа? Вот это настоящая болезнь и настоящая генетика… вот вам конкретный ген и вот вам гибель значительного…
**
Семинары по эволюционной нейробиологии перенесли в оранжерею и на поздний вечер. Стулья для всех желающих приходилось приносить из кафетерия. В то же время на Дарвине были те же шлепанцы.
– …нервных клеток, то есть нейронов, в голове каждого из нас около ста миллиардов. также мы располагаем несметным количеством обслуживающих их глиальных клеток, которые при этом и сами активно участвуют в клеточных коммуникациях. Все это контактирует самым замысловатым образом и постоянно прорастает новыми связями. Здесь все динамично и перемешивает само себя. Так что да, коннектом как статистическая сумма неисчерпаем. Но вы понимаете, что дело тут комбинаторикой не ограничивается. Эволюция находит то, что не искала и действует, хоть и непроизвольно, разумеется, как гений в определении Шопенгауэра. Она попадает в невидимые цели, стреляя на все четыре стороны без разбора.
– Ну, определенные ограничения должны быть? Физические законы? – пробасил кто-то вопрос.
– #Природа законов не знает и соблюдать не любит, зато постоянно использует для своей выгоды. И нарушает законы, даже не заметив этого. Любую преграду она может обойти, может включить в себя как почва булыжник, а там и растворить, и усвоить его. #Человек ведь тоже природа и тоже может все. До тех пор, пока не позволит помешать себе, ограничив нормой. Норма, правила, высшее благо - цветастые занавески, за которыми скрыта чья-то прихоть. Они возникают там, где вас, мои друзья, хотят ограничить те, кто сам себя ограничивать не собирается!
Аудитория издала противоречивые возгласы, но зазвучала вся.
***
Стулья уносили и свет в оранжерее, за исключением инфракрасных обогревателей, погас.
– Отличная лекция, Дарвин! А тебе не нужно переобуться?
– Да нет. А ты все ходишь на мои занятия? У тебя же автомат, Ник. Скажи пожалуйста, ты видишь вооон там красный свет?
– Нет.
– Спасибо, я уже не помню, если честно… Так называемый здоровый глаз тоже натренировал. У меня есть каналы для ближнего ультрафиолета, пара инфракрасных плюс я различаю модулированные излучения.
– Здорово. Ты поэтому на растения постоянно смотришь?
– Именно, именно. Сейчас зима и довольно скучно, потому что все покоится. Кроме растений из южного полушария. В каждом растении, в раувольфии, скажем, происходит куча разных процессов. Иерархия – какие-то быстрые и видны как мерцание, какие-то медленные – и я замечаю медленно ползущую волну. Вон вижу крохотные клеточные катастрофы – гибнет ткань у основания желтеющего листа монстеры, и прочая монстера отчаянно избавляется от него, как от чумного селянина. Иногда растения передают сигнал вдоль своего тела, и я их подслушиваю, так сказать. Иногда сообщаются между собой или с бактериями на своей поверхности и в почве. Почва, к сожалению, для меня пока совершенно непрозрачна. Я вижу, разумеется, далеко не все. Но многое и этого многого становится все больше. Вот думаю как бы научиться различать радиацию. По растениям я ее могу заметить, но не напрямую…
– Это очень хорошая прелюдия к моему вопросу. Я хотел спросить про дипломную работу у вас.
– Хорошая новость, конечно. У тебя хорошие способности. Напишем что-нибудь.
– И ещё один вопрос. Как вы поняли все эти вещи. Про неисчерпаемость возможностей живого. С вами произошло что-то… тяжёлое?
– Да, разумеется, потому и глаза нет. Ник, для этого всегда нужна травма. Благодаря ей на поверхность выходит настоящий человек.
Оба молча посмотрели на отросший и начинающий белеть газон кампуса.
– Снег пошел – сказал Дарвин – вот такой же снег, помню, был когда я выбрался из-под завалов на третий день. Только тогда был май. Взрыв разрушил вековой дом и убил мою единственную бабушку Детгиз. Которая к тому времени занималась разве тем, что заставляла меня объедаться.
#Преподаватель улыбнулся и расширил правый шестиугольный зрачок до предела.
– Мне тогда было пятнадцать лет и от авитаминоза свертываемость крови была сильно нарушена. Сдавленный перекрытиями с крестообразными фанерным каркасом, в обезвоживании, я получил несколько небольших инсультов. Погибла правая сетчатка. Все это я узнал в городе, до которого мне пришлось идти пять часов. Я тогда не пытался выжить, не хотел. Но я зачем-то откидывал одной рукой обломки, пускал слюну, чтобы понять, в каком направлении земля, думал, где достать хоть немного воды. Это получалось как-то само собой, будто кто-то перехватил управление моим телом и вел меня туда, где я продолжил бы жить. И я шел, скользя, между обледеневших цветов магнолий, останавливаясь, чтобы подражать всем телом. Что-то сильное и древнее вышло на поверхность тогда и вело меня, и продолжает вести сейчас. Я ему доверяю.
– мне очень жаль…
– …мне тоже. Очень. Было жаль. А теперь не очень. Все заживает и отрастает, понимаешь? С избытком, с лихвой. Легко. Живому нужно всего лишь одна вещь. Живому не нужно мешать