Читать роман с начала - здесь
Олег закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
Опухоль! У учителя обнаружена опухоль! Не снится ли это ему? Мо-жет, он уже съехал с катушек, и перед ним действительно лежит тело Степанцова, пораженное раком… Господи, ну какой рак?! Он сам прово-дил гастроскопию две недели назад. Банальный гастрит, ничего больше. Откуда рак?
В этот момент дверь импровизированного морга распахнулась и пара дюжих братков ворвалась в вонючую атмосферу.
- Заколебала, медицина, в натуре! – прикрывая нос кулачищем, сипел один из них. – Слушать стремно вашу дребедень!
Второй в этот момент подбежал к форточке и распахнул ее. Парня мутило не на шутку, видимо только что он плотно поужинал. На развороченное тело он старался не смотреть. В конце концов не выдержал и, от-вернувшись, опорожнил желудок.
- До чего добазарились, эскулапы? – громоподобно прозвучало со сто-роны двери. – Чем болел этот мудак, кто-нибудь может мне сказать?
Сутулый стоял, пошатываясь, в проеме дверей.
- Видите ли, Андрон Силуянович, - затараторил большеголовый в своей манере. – Опухоль, от которой Степанцова лечил этот господин, ока-залась неоперабельной.
- Говори понятней, кабаненок, - перебил его Сутулый.
- Диагноз соответствует…
- Это мы сейчас проверим! – рявкнул браток, которого только что вырвало, и схватил Яркова за воротник. – Пшел на выход, ща попотеешь у меня. Живо расколешься, манник!
- Извини, коллега, - большеголовый положил ладонь Олегу на плечо, - чем мог, помог, а дальше...
Олег хотел ему ответить, но идущий следом браток чем-то приложил по почкам, Олег чуть не кувыркнулся через деревянный приступок.
- А ты с характером, манник, не любишь, когда тебя … не так, как привык, да?
- Еще не известно, кто кого поимеет, - сам себе удивляясь, буркнул Олег, за что схлопотал второй, более сильный удар по лопаткам.
- Ко мне в кабинет, да без фокусов, Сова! – предостерег его Сутулый, пропуская мимо себя. – А то никакого толку…
- Будет толк, Силуяныч, будет!
Минут через десять Олег с заломленными назад и подцепленными к потолку руками стоял посреди просторной комнаты. Напротив него, развалившись в креслах, сидели братки. Сколько их было, Олег не знал, так как в лицо ему «жарил» мощный софит, который обычно используется для освещения сцены в театрах и дворцах.
- Ты еще не понял, манничек, что в дерьме по уши? – начал «допрос с пристрастием» один из братков. – Видишь ли, этот твой Степанцов жутко обидел, скажем так, моего шефа. Обидел и смылся на тот свет, не заплатив по счетам.
- Значит, это не вы его … замочили? – кое-как выдавил из себя Олег. Лицо его горело, руки и ноги затекли, ныла поясница, пот капал с подбородка. Казалось, еще немного, и задымятся волосы.
- Мы бы это сделали, но чуть позже. Кто-то нас опередил.
«Конечно, Байрам Насретдинов обставил вас, как котят,» - подумал Ярков, а вслух же спросил:
- Так чего ж вы от меня хотите?
- Если у этого мудака был рак, какого рожна ты слямзил его труп?
- Что ты с ним церемонишься, как с папой Римским, - второй браток вскочил, чуть не перевернув кресло. – Где отснятый материал? Где пленки с записью? Колись, вражина!
- Вы о чем? – насторожился Ярков. – Какие материалы?
- Ты целкой невидимкой-то не прикидывайся! – выключив софит, браток подскочил к пленнику, схватил его за подбородок: - Я же знаю, ты с ним в доле. Он специально на тебя в парке вышел…
Мощный удар откинул голову Олега влево, в шее что-то хрустнуло.
- У кого пленки?!! Последний раз спрашиваю!
«У Леньки, вот у кого! – догадался Ярков остатками сознания. – Оттого парень так уверенно себя вел с Галиной. И собирался в Москву, похоже, по этой же причине. Только какие пленки? Что за материалы? Похоже, использовали тебя, Олежек, как фиговый листик, приклеив на задницу! Использовали и смотались, оставив отдуваться за всех. Нормальный ход!»
В чувство его привели ведром ледяной воды, которой он чуть не за-хлебнулся. Едва откашлялся, как кто-то с ноги заехал ему по скуле. Резкая боль прострелила правое плечо.
- - Колись, медицина! - Браток схватил Олега за ухо, намереваясь, видимо, оторвать.
- Достаточно, Сова, - приказал Сутулый, входя в комнату. Браток тотчас отпустил многострадальное ухо доктора. – Отстегните его, снимите наручники и оставьте нас наедине. Я непонятно выразился? Исполнять!!!
Пока Олег растирал запястья и останавливал кровотечение из носа, Сутулый поставил на небольшой столик пару стаканов, достал из дипло-мата бутылку коньяка, палку копченой колбасы, буханку хлеба и нож.
- Я знаю, ты голоден, - спокойно сообщил он, видя удивленный взгляд Яркова. – Просто подумал, что тебе надо подкрепиться, ты ведь не ел с утра.
- Да, уж, - кивнул Олег, озираясь по сторонам. – А руки здесь можно помыть?
- Обижаешь! – хмыкнул Сутулый, блеснув перстнем на мизинце, и провел Олега в тесную ванную. Пока доктор приводил в порядок свой внешний вид, Сутулый рассказывал: - Когда-то, лет двадцать назад, здесь был противотуберкулезный диспансер, а чуть северней – зона строгого ре-жима…
- Куда ж она делась? – заинтересовался Ярков.
- Никуда, собственно. Будет желание – сходишь завтра посмотришь. А вот диспансер… передислоцировался. Куда – не скажу, потому что не знаю.
- Прозектор ваш мне трепался, что тут на сто верст ни одной живой души. Скачи хоть на запад, хоть на восток…
- Ну, он про зону просто не в курсе..
Сто грамм коньяку успокоили боль в плече, придали ясность мыслям. После бутербродов с колбасой давно зарубцевавшаяся язва доктора напомнила о себе.
Сутулый взглянул на часы.
- Сейчас два ночи. В принципе, до утра время есть.
- Что вы хотите этим сказать? – насторожился Олег.
Сутулый не спеша откинулся на спинку кресла, достал из кармана пачку «Мальборо», закурил.
- То, что я тебе сейчас расскажу, затянет петельку на твоей шее авто-матически. Но, похоже, другого выхода просто нет, не получается. Пока ты одной ногой… сам понимаешь, где, а через минуту будешь двумя ногами.
- Я не горю желанием узнать то, что вы собираетесь…
- А у тебя никто этого желания не спрашивает! Я тебя предупредил, и все! – резко перебил его Сутулый. – За ночь я должен решить проблему в корне!
- Какую проблему?
- Найти видео и аудио материалы. Те, которые отснял Степанцов, находясь в пятой палате… Будь она трижды неладна!
- Так он снимал? Фотографировал? Кого? – Ярков перестал жевать и едва не поперхнулся, пытаясь проглотить непрожеванное. – Из окна палаты, что ли?
- Из него, родимого. Мы опоздали всего на сутки! Его шлепнул кто-то… Мы бы его, разумеется, тоже шлепнули, только позже, предварительно выудив всю информацию… Умирал бы долго, с оттяжкой. Затем ты попытался вывезти труп, напугав водилу до полусмерти…
- Вы следили за мной?
- Разумеется, - ухмыльнулся Сутулый. – Мы собирались сделать то же, что и ты, только без переодеваний и испугов. Как бы то ни было, труп у нас. Доктор, его лечивший, тоже. Осталось достать материалы.
- Что за материалы, черт возьми?!! Он мог что-то фотографировать, снимать… Но... Куда был направлен его объектив?
- Сам в петлю лезешь, я тебя не тяну, - Сутулый кашлянул. – Напротив больницы стоит навороченная шестиэтажка, квартиры двухуровневые, итого, значит, три этажа. Несколько окон с лоджией, выходящие прямо на больницу и, как нельзя лучше видимые из пятой палаты, принадлежат де-путату Государственной Думы … фамилию я произносить не буду. Неделю назад он принимал в своей квартире человека, связь с которым очень не хотел бы афишировать.
- Степанцов каким-то образом узнал про эту встречу? – вставил Олег.
- Ты потрясающе догадлив. Вот именно, каким-то… Хрен знает, каким. Есть такая штука на вооружении ФСБ, сокращенно называется «СЭР», расшифровывается – средства электронной разведки. Звукосниматель специальный. С помощью лазерного сканирования вибрации оконного стекла во время разговора восстанавливаются практически все звуковые колебания внутри комнаты. Окно пятой палаты хирургического отделения – идеальная точка для этих целей.
- Вы хотите сказать, что Степанцов установил такую штуку в палате и считывал с депутатских окон информацию, представляющую…
- Не со всех окон, а с конкретного окна, - раздраженно бросил Сутулый, вскочил с кресла и начал ходить по комнате. – Мы были в пятой пала-те. Идеальный сектор как для наблюдения, так и для стрельбы, кстати. Раньше там росла сосна, загораживала видимость. Так ее спилили незадолго до госпитализации этого самого Степанцова. Такая вот немаловажная деталь.
- Сосновая шишка! – пробубнил Ярков.
- Какая шишка? – Сутулый замер посреди комнаты, бросил окурок на пол, полез в карман за следующей сигаретой.
- Сосновая, - Олег плеснул себе в стакан коньяк. – Думаю, что сосну спилили не сразу. Чересчур серьезное мероприятие, привлекает много внимания. Сперва наверняка предпринимались попытки спилить некото-рые ветки. Шишки при этом запросто могли попасть в карман…
- Причем здесь это? – не понял Сутулый.
- Но потом что-то не заладилось, не устроило, и спилили дерево целиком, - продолжал Ярков, вдыхая коньячный аромат. - Пилил ветки и воровал труп в «Газели» один и тот же человек.
- Точно, Цапа, - удивился Сутулый. – Как ты допер до этого?
- Как я понимаю, этот Цапа и донес на Степанцова? Продажная гни-да! Перебежчик!
- Сейчас это уже не имеет значения. Мы его похоронили…
- За что? – опешил Ярков.
- Он ведь, солитер щучий, упустил вас с Галиной. На даче, помнишь? Ваш побег целиком на его совести. За проколы надо платить.
- Жа-аль, - протянул Ярков, усаживаясь обратно в кресло. Его вдруг осенило, да так, что на секунду он потерял дар речи. - Если бы он был жив, этот головастый кретин не ковырялся бы в трупе, как в своем дырявом кармане. Цапа ведь говорил вам, что это не труп Степанцова.
- Верно, говорил, но ему не поверили. Перебежчикам верить – все равно, что рот дерьмом полоскать. К тому же смерть здорово меняет внешность. Порой даже кореша своего не узнаешь…
- Тем более, если убитый похож на Степанцова, как котенок того же помета, - Ярков набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: - Но тем не менее, это не Степанцов!
- Слышь, сурок, а ты не вкручиваешь мне? Ухватился за мысль, как за соломинку, понимаешь, что в этом твое спасение, и чешешь языком-то… Как это: рак в желудке есть, история ракового больного есть, а самого Степанцова нет.
- Я знаю, где могила настоящего Степанцова, - выпалил Ярков, мгновенно вспотев от только что пришедшей мысли. - И еще. У Степанцова не было рака! Мы с ним имитировали болезнь, разыграли, как по нотам.
- Спрашивается, нахрена вы это сделали? – Сутулый недоверчиво прищурил один глаз.
- Чтобы проучить одного гада. Только теперь мне кажется, что истинной причиной диагностической липы были те самые материалы, о которых вы меня пытаете. И о которых Степанцов мне, само собой, ничего не сказал.
- Вот если бы ты знал, где они… Их что, обоих грохнули?
- Кого – их? – не понял доктор.
- Ну, Степанцова и его двойника. Вот так взяли и грохнули в одно и то же время? Пойми, нам материалы нужны…
- Еще не вечер, - подмигнул Олег Сутулому и горячо заговорил: – Едем сейчас на северное кладбище. Проведем эксгумацию трупа, и вы убедитесь, что я не вру. Утром нам никто не помешает. Там на памятнике фотография настоящего Степанцова. Вот так-то, шеф! Зуб даю.
От последних слов Сутулого всего передернуло. Он бросил окурок на пол, полез в карман за следующей сигаретой, но вдруг передумал, застыл в нерешительности.
- Меня, признаться честно, эти трупы уже достали. Кто его… их укокошил?
- Откуда я знаю? Для меня это такая же загадка, как и длля вас. Поехали, поехали!
- Похоже, другого выхода, кроме как тебя послушаться, не предвидится. Хотя рано радуешься. Спастись таким образом даже не надейся. Сейчас ты представляешь для нас серьезную опасность.
- Бросьте, куда я денусь? – как можно непринужденней произнес Яр-ков.
- Туда же, куда и Цапа, - серьезно ответил Сутулый, доставая из кармана мобильник. Набрав шестизначный номер, строго произнес: - Сова, чем занимаешься?… Хорошо, завтра к вечеру готовь технику, поедем на северное кладбище.
- Почему завтра? – разочарованно протянул Ярков, когда Сутулый спрятал мобильник.
- Ты вообще, сурок, оборзел в натуре, - прошипел Сутулый. – Еще пара слов и пристрелю, как Цапу.
- Понял, - кивнул Олег. – Вопросов больше нет. Убедительные доводы меня всегда убеждали.
- Спать, козел! И без закидонов!
- Спать, так спать, - вздохнул Ярков. – Только где?
- Проводят, не боись. Двухместная камера люкс. Любой зек позавидует. В ней и будешь свой верблюжий век коротать. - Сутулый, зевая, скрылся за дверью, в проеме которой тотчас нарисовалась пара околотков.
Они отвели доктора в клетуху три на три, в которой до революции наверняка находилась прачечная.
* * * *
Ни лампочки на потолке, ни мебели, ни раковины, - ничего не было. Свет, проникавший в раскрытую дверь, выхватывал из темноты деревян-ные двухярусные нары и красно-кирпичную стену.
- На очко тянет? – угрюмо, как неделю не доенная корова, поинтере-совался один из околотков.
- Перебьюсь, - кашлянул в ответ Ярков и завалился на нары.
- Ну, как потянет, - заметил один из околотков, отстегивая Олегу наручники, - ори громче.
С этими словами конвоиры закрыли дверь, оставив доктора в полной темноте. Лязгнули замки, загрохотали, удаляясь, шаги.