— И зачем ты её тащишь с собой? — пробурчал Макар. — Думаешь, Зое радостно будет?
— Как будет, так будет. Я уже много чего напридумывал себе. А толку от этого мало, — ответил Янек, тяжело вздыхая. — Мне всё равно нужно к Зое. Я только ради неё и жил. Наше счастье было таким коротким. Родилась Злата, я в них двоих души не чаял. Да ты и сам знаешь, как я любил Зою, а она меня. Только годы меня пугают.
— Как любил, как любил, — передразнил Макар. — А сына ты из воздуха родил? Или разлюбил, а потом полюбил снова.
Янек покраснел.
— Рассказывай, давай, — Макар подошёл к Янеку, похлопал его по плечу.— За мордобой извиняться не буду. Ты заслужил даже больше. Нужно было расквасить тебе лицо. Заранее отомстить за Зою.
— Твоя месть ничего не изменит. Всё что было, уже не вернуть. Не пойти другим путём. Я с работы шёл. Задержался немного. Темно уже было. Спешил, чтобы Зоя не беспокоилась. Она беременная тогда была. Я её на руках носил. Я даже не спешил, я летел домой. Когда приходил, сходил с ума от её взгляда. Это чувство не передать словами. Когда тебя дома ждёт любимая женщина, единственная, только твоя, только тебя она целует, только тебе принадлежит…
—Мне этого не довелось испытать, не было у меня взаимности такой как у тебя, не трави душу своими любовными песнями, — перебил Янека Макар.
— А ты меня не перебивай, я расскажу, как всё было. Иначе нет смысла в нашем разговоре. Если я тебе просто скажу, откуда у меня ребёнок, ты меня не поймёшь. Мне нужно душу наизнанку вывернуть, чтобы ты понял меня, — Янек посмотрел на Макара, словно ждал от него разрешения продолжать свой рассказ.
— Если бы ты меня тогда не подобрал больного, я, может быть, и не стал бы тебя слушать сейчас, — сказал Макар. — Мы бы с тобой вообще тогда не породнились. А теперь, конечно, придётся тебя выслушать. Давай дальше, а то мы и до утра так и не закончим.
Вдруг в комнату ввалилась группа солдат. Они громко смеялись.
— Мишка, — позвал один из них, — давай с нами.
Янек забеспокоился, что из-за такого громкого шума проснутся дети.
Макар вытолкал из комнаты разгорячённых сослуживцев, сказал, что сегодня он занят и закрыл за ними дверь. Те, видимо, ушли в соседнюю квартиру, потому что было слышно, как за стеной громко поют, смеются и чем-то гремят.
— По стопам отца пошёл? — лицо Янека стало суровым, осуждающим.
— Не твоё дело, попробуй так поживи, когда пули над тобой свистят, не так заговоришь, — выпалил Макар. — Ты давай, кайся, как сестру мою предал…
— Я знал про задержания, — вздохнув, продолжил Янек. — Многих с мельницы повязали. Некоторых прямо на работе, тех, у кого листовки нашли. У меня тоже шерстили в столе. Допрашивали. Я Зое ничего не говорил, не хотел её беспокоить. И про ночные облавы знал. А как с работы возвращаться?
Ну и попался в тот вечер. Всё произошло быстро. Почти перед самым домом схватили, ударили по голове. Я уже в камере очнулся. Никто не разбирался, не допрашивал. Я буянил, стучал в дверь, требовал, чтобы сказали, за что задержали. А нас всех вывели через два дня и в трюм. То плыли, то ехали на поезде.
Потом на одной из остановок высадили нас, начали перекличку делать. Фамилии называют, все молчат. А потом подошёл сопровождающий, ткнул в грудь и сказал: "Ты будешь Шагитом Умаровым". Так я потерял своё имя. Кто-то перепутал документы, когда нас спешно вывозили из Ростова.
Янек замолчал. Налил себе воды. Жадно сделал несколько глотков, продолжил:
— Потом сказали, что родственникам нашим сообщили, что нас расстреляли. Я чуть не поседел, когда представил себе, как отреагировала на это Зоя. Никаких допросов, никаких следователей. Сразу на строительство железной дороги. Никто не предъявлял обвинений!
— Так вот откуда у тебя таки мускулы, — присвистнул Макар, — шпалы тягал…
— Всё тягал, работа была тяжёлая, — Янек опять замолчал.
Макар заметил, что глаза Янека наполнились слезами. Ему стало невыносимо жаль мужа сестры. Он даже стал жалеть, что ударил его.
«Вот уж и, правда, не позавидуешь. Эх, Зоя, Зоя, залечишь ли ты раны своего Янека? Свои залечишь ли, когда увидишь его с детьми?» — думал Макар про себя, пока Янек собирался мыслями для дальнейшего повествования. А Янек как-то разнервничался не на шутку. Макар заметил, что у него трясутся руки. Подошёл к нему, обнял и похлопал по спине.
— Держись, брат, всё уже позади.
— У меня всё впереди, Макар, то, что позади, я уже пережил. Мне еще перед Зоей душу оголять. А иначе никак.
— Хочешь, я с тобой поеду? Я хоть и не планировал, но всё же… Пока мы ждём распределения из-за всего бардака, что творится сейчас в стране, я метнусь туда. После твоих откровений и у меня сердце за Зою болит. И отца бы увидел, с братьями познакомлюсь, — предложил Макар.
Глаза Янека загорелись:
— Конечно, хочу, — выпалил он. — Зоя хотя бы тебе будет рада, а мне как придётся. Но я увижу её, мне больше ничего сейчас не нужно, только в глаза ей посмотреть. Они всё мне скажут сами.
— Замётано, — сказал Макар, — Мы тут побудем три дня и в Ростов. Давай, вещай дальше.
Продолжение тут
Ответы на некоторые вопросы и обвинения читателей опубликовала здесь
Дорогие читатели, не знаю как вам, но я сама, когда перепечатываю написанное мною, получаю невероятное наслаждение и часто задаю себе вопрос: "Неужели я смогла это написать так, что мурашки по телу?"
Спасибо, что вы со мной!