На посту отделения транспортной полиции Романа завели в кабинет с табличкой «Следователь Давыденко Олег Михайлович». В помещении уже сидели двое знакомых Чеснокова по купе. Их пытался допросить старший лейтенант, по-видимому, тот самый Давыденко, но мужики были настолько пьяны, что на все вопросы отвечали какую-то несуразицу.
— Вот, Олег Михайлович, догнали субъекта. Утверждает, что не с ними.
— Карпов! — вскрикнул лейтенант, когда Романа усадили на затёртый деревянный стул рядом с соседями по купе. — Андрюша, документы мне его дай, — обратился он к дежурному коллеге.
— Ну, чего, начальник? Чего кричишь, можно ведь по-человечески...
— Посмотри на мужчину слева от тебя. Это ваш человек? Тот, который сбежал от сотрудников полиции на перроне?
Мужчина, которого назвали Карповым, повернулся и уставился на Романа. Постоянно то жмурясь, то вновь открывая красные глаза, он все же ответил:
— Наш, начальник. Этот человек — наш! Ромка, а ты зачем убёг-то? Оставил нас, блин, на съедение этим...
— Так, всё! Андрюша, уведи их всех, завтра допросим, когда протрезвеют.
— Товарищ старший лейтенант, а вот этот вроде трезвый... — указал сержант на Чеснокова.
— Вроде, не вроде... Завтра разберёмся. Мне сегодня на свадьбу ехать. Не хочу настроение себе портить. Уведи.
Первыми вывели пьяную парочку.
— Гражданин-следователь, — возмутился Роман, — мы были просто соседями по купе, а точнее, по плацкарту. Я не пил и не дебоширил. Меня перепутали.
— Так, — следователь взглянул на документы, которые ему передал дежурный, — гражданин Чесноков, всё это расскажете мне завтра утром, а сегодня посидите и подумайте над своим поведением. И дружков своих вините, а нам тут не надо молоть черти что. Уведите!
— Но я к сыну опаздываю! Отпустите, сволочи!
Резиновая дубинка плотно и с силой облегла Романа по спине. Мужчина выгнулся от боли.
— Ещё хочешь? Нет? Тогда молчи и ступай вперёд! — строго приказал молодой полненький сержантик. — А то будешь у меня кости собирать по всему коридору. Ха-ха-ха!
Чесноков успел обратить внимание на электронные часы, стоя́щие на столе у следователя. Они показывали ровно восемь утра. Конкурс на лучший рисунок должен был начаться сегодня, в 10:00.
На лестнице, ведущей в полуподвальное помещение, Чесноков вдруг закашлялся и прислонился к абразивной стене, порвав на куртке плечевой шов. Где-то в глубине коридора слышался неразборчивый мат двух пьяных дебоширов и конвоира, который, по-видимому, тоже прибегнул к помощи резинового друга.
— Чего встал? — грубо поинтересовался толстяк, идущий за Романом.
— Нач... кх-кх! Аль-ник... Секунду подожди, — ответил притворяющийся Чесноков.
Он уже возле кабинета следователя стал продумывать план побега. Для Романа это был единственный выход в сложившейся ситуации. Не подвести сына — задача куда важнее, чем разбираться здесь с «непробиваемыми» и тупыми ментами.
— Начальник, — развернулся к сержанту Чесноков, — будь другом, сними наручники.
— Чего?! — от такой наглости задержанного толстяк чуть не подавился жвачкой, которую без конца жевал.
— Да вот, смотри, здесь ключик надо вставить, всего-то...
Роман поднёс скованные запястья практически к носу конвойного и резко ударил его в кадык. Тот закашлялся и упал на колени.
— ВДВ в помощь! — вставил ободряющую шутку задержанный и принялся обыскивать карманы полицейского в поисках ключа от наручников.
Чесноков действительно в своё время проходил службу в Военно-воздушных силах России. Теперь навыки борьбы ему пригодились и на гражданке.
Освободив руки от металлических оков, Роман для верности оглушил мента и вернулся к турникету на входе.
— Эй, друг, разблокируй вертушку, а! — обратился он к дежурному, который сидел на своим рабочим столом и смотрел на планшете какой-то боевик.
— Так, — полицейский посмотрел на Чеснокова ничего не понимающим взглядом. — А ты почему без сопровождения? И Михалыч не позвонил мне даже? А ну, стоять! — До него, наконец, дошло, что происходит.
Позже дежурный отмотает запись с камер видеонаблюдения и увидит всё своими глазами. А сейчас, пока он поднимался со стула и выбегал из комнаты оперативного дежурного, задержанного и след простыл.