Славка еще в детстве любил бродить по свежевспаханным полям и искать что-нибудь ему интересное. Найдет, бывало, патроны, оставшиеся в земле после сражений в годы Великой Отечественной войны, или ржавую продырявленную солдатскую каску, принесет домой и спрячет в сарай.
Повзрослев, не обходил стороной и старые заброшенные избы, которых на его малой родине в конце семидесятых-начале восьмидесятых становилось все больше. Очередная деревня прекращала свое существование, а у парня появлялось новое обширное поле деятельности.
Ведь в каждом доме, если внимательно изучить оставленный наследниками хозяев ненужный хлам, можно было найти что-то стоящее. Например, нательную серебряную иконку или крестик, забытые в какой-нибудь старой жестяной банке из-под леденцов или сдобного печенья...
Особенно Славка любил избы, хозяев которых совсем недавно похоронили на местном кладбище. Он прекрасно понимал, что именно там убитые горем люди могут забыть много полезных вещей.
Да мало ли что могли оставить дети и внуки покинувших этот мир хозяев? А особенно, если последние забыли или не успели рассказать о припрятанных ценностях...
— Ох, Славка, навлечешь на себя беду. Не трогал бы ты память мертвых. А то встанут на защиту своего дома, обделаешься, — предупреждала его ближайшая соседка баба Зоя.
Но какие там восставшие из гробов мертвецы, если молодой человек был комсомольцем и ни во что не верил? И он, одному ему известным методом, продолжал узнавать новости округи — кто ушел в мир иной, а кто из-за наступившей немощности уехал к детям в город. И тогда на отцовском мотоцикле Славка ехал на разведку — присматривался, составлял план действий.
Он скрупулезно продумывал каждую мелочь — выбирал удобное время суток, когда на опустевшем подворье никто не мог появиться. А также прикидывал, что ему нужно обследовать в первую очередь, и что оставить на потом...
В один из дней пришла к нему новость — в близлежащем селе умерла баба Глаша. Это была одинокая девяностолетняя старушка, о которой ходили самые разнообразные слухи.
Говорили, что она поселилась в деревне после отсидки в каком-то ГУЛАГе за антисоветскую деятельность. А ее ближайшие соседки сплетничали о ее набожности, рассказывали всякие небылицы о том, что в избе бывшей политической заключенной было много икон и старинных книг.
После сообщения о смерти старушки у Славки разыгралось богатое воображение. Он знал бабу Глашу не понаслышке. Дело в том что у нее каждый год, с ранней весны и до поздней осени, цвели нарциссы, лилии, пионы, розы, астры, гвоздики и еще какие-то многочисленные сорта цветов.
В общем, ее палисадники приманивали местных парней тем, что в них по ночам можно было воровать цветы и дарить юным односельчанкам.
И Славка не стал исключением. Как-то в один из поздних июньских вечеров он решил набрать букет к собственному выпускному в школе. Пробрался в палисадник, безжалостно сломал самые красивые розы и уже собирался убраться восвояси. Но вдруг совсем рядом услышал голос старушки.
— Мог бы и попросить, чтобы я тебе букет собрала. Да разве мне жалко? — тихо произнесла баба Глаша. — Я бы розы аккуратно срезала. А ты их теперь все сломал. Зачем же так делать?
— Тебе, бабка, пора на кладбище отправляться, а ты все про цветы думаешь, — огрызнулся он нарочито грубым голосом и перепрыгнул через низенький заборчик палисадника. — На гроб тебе и еловых веток набросают, — справившись с испугом из-за ее внезапного появления выкрикнул он.
— Смотри, парень, как бы я тебя из того гроба не достала, — в сердцах и не очень громко произнесла старушка.
Убегая, Славка не только услышал ее фразу, но и запомнил. Парень он был несколько трусливый, задиристый и довольно пакостный.
А кто ему мог преподать урок доброты, уважения и честности? Отец работавший трактористом? Так он сам в дом тащил все, что плохо лежало. И не только из колхоза, мог и из соседнего двора... Мать-доярка, которая на ферме разбавляла молоко водой?
Да и школьные учителя старались не особенно жаловаться его родителям на невзрачные успехи и некорректное поведение их старшего сына...
Короче говоря, Славка вырос таким, каким, наверное, и должен был вырасти в силу своего воспитания. Отслужив в армии, он повзрослел, а свое любимое занятие искать клады в чужих избах не забыл.
И поездку в покосившуюся от старости избу бабы Глаши, которую похоронили пару дней назад, он решил не откладывать. Но появиться там молодой человек решил в начале вечерних сумерек — посмотреть, остались ли рядом соседи, не находится ли кто в ее избе...
Деревня, где жила ушедшая в мир иной старушка, располагалась на холмистой местности. Летом она утопала в садах, а весной просматривалась от первого двора и практически до последнего. Заборчики-то у всех селян были из штакетника, а то и вовсе из вкопанных столбцов, на которых держалась колючая и не очень проволока...
На дворе стояла вторая половина марта и начиналась весенняя распутица. Ни асфальта, ни бетонки в селе не было, поэтому Славке пришлось добираться туда пешим ходом. Подойдя к деревне, он подумал, что еще слишком светло, и чтобы не афишировать своего появления, решил зайти на кладбище. Если честно, то для подстраховки — а вдруг баба Глаша жива и сидит сейчас в своей избе?
Свежую могилу на небольшом деревенском кладбище он увидел издалека. Подошел, посмотрел, но кто в ней был похоронен так и не узнал — на новом, аккуратно сделанном местным умельцем кресте не было никаких сведений.
— Пришел? Зайдешь в мой дом, поищи над дверью, — услышал он женский голос рядом с собой.
Славка оцепенел, потом медленно оглянулся, но никого не увидел. А голос был очень знакомым... Именно таким тоном говорила с ним баба Глаша, когда он почти вытоптал розы в ее палисаднике...
— Померещилось, — зло сплюнул через левое плечо молодой человек. — Не могут покойники разговаривать с живыми.
Продолжение читайте здесь
Друзья, благодарю, что читаете мой рассказ. И, как всегда, очень надеюсь на ваши подписки, репосты, лайки и комментарии.
Другие мои рассказы читайте здесь