Настоящая история злой мачехи: начало, назад
Сколько дней Варвара провела в беспамятстве, сказать трудно, а когда наконец очнулась в незнакомой лачуге, то сразу поняла, что жить, скорее всего, будет. В углу сидела древняя старуха и беззвучно шевелила губами, вперив в стену неподвижные белёсые глаза. Это потом уже выяснилось, что то была излишне жалостливая молодая женщина, на свою беду нашедшая Варвару у дороги и не сумевшая пройти мимо.
Очнувшаяся Варвара плохо себя помнила и испугалась той старухи, убежала.
Долго бродила потом по деревням, пытаясь вспомнить своё имя или дорогу домой, но тщетно. Рано или поздно люди замечали, что стоит ей задержаться где-то — жди беды. Гнали её беспощадно.
Помог случай — в одном месте разъярённая мать решилась отомстить за своего малыша, превратившегося за пару дней в глубокого старичка, и отправила братьев проучить ведьму. Те нагнали её в лесу. Варвара пришла в себя уже в окружении еле дышащих тел, разбросанных по поляне, и в ужасе ползала между ними на четвереньках, пытаясь вдохнуть жизнь. Память потихоньку начала возвращаться, а вместе с ней и способность к исцелению. Тела закашлялись, ожили и исчезли в густой листве, только пятки сверкали.
Многих потом спасла, но не всех, а людям на глаза старалась не показываться. Даже ту самую старуху сумела найти и вырвать из цепких лап страшного морока.
Дорогу домой она так и не нашла, зато через много-много лет к ней явилась Кощея, ничуть не изменившаяся. Снова на сносях, в дорогом кафтане. Рядом маячил ладно сбитый розовощёкий купец — всё смотрел на свою ненаглядную и поверить не мог своему счастью.
Повесть с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Рассказала Кощея, что кузнец чуть с ума не сошёл, когда она пропала перед самым рождением первенца. Боялся, как бы чего не учудила — видел же, какая смурная ходила. Нашёл обоих в ведьмином хуторе, в полном одиночестве: усталую жену и чудного пухлого новорожденного мальчика. И если раньше безумная любовь этого нежного верзилы казалась ей милой, необременительной забавой, а их будущее ясным и безоблачным, то теперь всё изменилось в один миг. Слишком уж счастливыми они были в первые семейные месяцы, не бывает так.
Первенец, хотя и проявлял невероятное здоровье и отменный аппетит, имел скверную привычку вдруг оборачиваться разными личинами — кузнец лишь посмеивался и целовал сына в макушку, а вот Кощея расстраивалась ужасно и долго ещё косилась потом на крохотный и тихо сопящий кулёк в люльке.
Очень тяготилась Кощея, и в конце концов сбежала, встретив у колодца лихого молодца приятной наружности. А потом ещё и ещё.
Поначалу всех своих детей Кощея оставляла отцам, но оказалось, что детишки у неё рождаются необычные. Нет, превращаться они не могли, кроме первенца, зато норовили вытягивать из домашних жизненную силу, рождая нехорошие слухи.
Тогда Кощея и вспомнила о Варваре.
Исцелить их она не могла, но если те проявляли чересчур буйный нрав и становились опасны, то Варвара должна была укротить чудище — просто дать тьме взять своё.
Много раз Варвара просила названную сестру помочь отыскать свой родной дом, а та раз за разом приводила её к полуразрушенной избе на окраине леса. Не признавала в нём Варвара своего жилища, чужим веяло, незнакомым, так и перестала уговаривать.
Однажды Кощея назвала встреченную замерзающую, в драном тулупе несчастную её матерью. Варвара не вспомнила эту иссохшуюся женщину, но попробовала излечить. Потом часто приходила, стараясь ощутить хоть что-то, но ничем хорошим это не кончилось.
Варвара долго не могла понять, отчего ей так светло, радостно рядом с Кощеей и ластилась, как котёнок, а та вроде бы терпела, позволяла сидеть в ногах и болтать без умолку.
Позже сообразила — тьма в ней чуяла рядом мать и тянулась, но достать не могла. Причудливо переплелись и уравновесились миролюбивый нрав Варвары и могучая тёмная сила, данная от Кощеи.