Не так давно, на работе, в период принятие пищи, чуть не подавился, получив очередную порцию позитивной информации от своего коллеги, бывшего контролера СИЗО № 1 города Челябинска.
Разговор-то, в общем, зашел о том, что тюрьма трансформирует психику не только осужденных, но и тех людей, кто занят их охраной. Примеров можно, даже из своей жизни, «накопать» предостаточно.
На третьем курсе, нашей группе повезло, войсковая стажировка проходила в Белоруссии, а кому-то пришлось вкусить прелестей конвойной службы и в Свердловской дивизии. Тогда, их рассказы несколько шокировали. Ну, представьте лето, тайга, торфяные разработки, тучи гнуса, в таких условиях солдат выполнял свои обязанности, стоя в накомарниках и брезентовых плащах, бойцам даже курить на посту разрешалось. Ладно, срочник, отслужив два года, он отправлялся домой, офицер тоже мог рассчитывать на повышение, а прапорщики и сверхсрочники? Добавьте к этому бытовую не устроенность, низкую зарплату и практически полное отсутствие жизненных перспектив для их детей. Осужденные, по э тому поводу, шутили с сарказмом, мол, нам сидеть 5-7 лет, а тебе гражданин начальник 25, так неизвестно кого из нас посадили. Естественно, это были идеальные условия для того чтобы психика военнослужащих чувствовала себя крайне не уютно.
СИЗО, колония, особой разницы нет, тюрьма везде «ломает» человека.
Вернусь к истории, рассказанной бывшим контролером. Ни для кого не секрет, что женщина более подвергнута мукам одиночества, чем мужчина, ей приходится труднее когда, приходя со службы, видит пустой дом и когда не о ком заботиться, и не от кого получать знаки внимания.
В такой ситуации, даже если она и выполняет обязанности по надзору и пресечению противоправных проявлений среди осужденных, нередко, проявляет чисто женскую слабость, становясь объектом любовных претензий, со стороны заключенных.
Жила, была простая российская прапорщица Зинка, но приглянулся ей гражданин Ванька « Сапожник», познакомились по переписке, он был из СИЗО №3, того же Челябинска. Стала она ему «сумари» таскать, да на свидания похаживать. Отговаривали Зинку боевые коллеги от опрометчивой любви, но одинокое женское сердце не слушало голоса своего разума. Расписались они прямо в тюрьме. Вышел сиделец на свободу и поселился у своей законной жены. Но идиллия семейных отношений продолжалась не долго, через три дня напился Ванька, схватился за ножичек, и отправилась Зинаида навестить своих праоотцов на небеса. По окончании рассказа, коллега, вдруг, громко рассмеялся, сказав, мол, а мы ее предупреждали.
Другая дама в форме, получив боевой приказ, с автоматом, отправилась на наблюдательную вышку караулить неприкосновенность основного ограждения. А через часик, все услышали короткую очередь, уже, потом, в кармане у женщины обнаружили записку, в которой были излиты вся боль одиночества и обиды на свою не удавшуюся жизнь.
Конечно, в пенитенциарных учреждениях существуют должности штатных психологов в погонах, в их СИЗО была женщина - капитан, но пользы от таких профессионалов практически ни какой, ни для осужденных, ни для сотрудников ФСИН.
По мнению бывшего контролера, их психолог отличалась странностями в поведении и, по всей видимости, ей самой была необходима помощь психиатра.
По словам, одного из моих читателей, по имени Игорь : «Контролёр СИЗО не может знать настоящего зэка, так как он с ним на прямую не общается». Тем не менее, мораль и быт тюрьмы настолько проникает в саму сущность надзирающих, что они начинают жить иногда по тем же понятиям, что и их подопечные. Клички, наркотики, алкоголизм, не адекватность поведения по отношению не только к осужденным, но и даже к своим сослуживцам.
Замечу, что по выходу на пенсию, у некоторых, поведение и образ мысли не претерпевает особых изменений.
Недалекость, неразговорчивость, пугающая простота в общении, мышление, которое иначе как «коридорным», назвать нельзя. Например, кому из обычных людей придет в голову стирать грязные носки или мыть берцы, используя раковину в помещении для приема пищи?
Знаете, бывает такое ощущение, как будто у человека на лбу печать или какая-то метка стоит с огромной надписью «Я бывший сотрудник ФСИН».
