Итак, снова о генерале.
В седьмой главе ему посвящено меньше строфы:
А глаз меж тем с неё не сводит
Какой-то важный генерал.
Друг другу тётушки мигнули
И локтем Таню враз толкнули,
И каждая шепнула ей:
— Взгляни налево поскорей. —
«Налево? где? что там такое?»
— Ну, что бы ни было, гляди…
В той кучке, видишь? впереди,
Там, где ещё в мундирах двое …
Вот отошёл… вот боком стал… —
«Кто? толстый этот генерал?»
И вот, исходя из них, начинается вакханалия домыслов: и насколько стар или молод был генерал, и (теперь уже) насколько здоров… Что можно на это ответить?
Если мы посмотрим на иллюстрации к роману, то ясно увидим, как по-разному представляли себе его художники. В этой статье будет много картинок (и много описаний ран), но что поделаешь?
Многие художники изображали князя N очень уже немолодым человеком. Вот каков он у одного из первых иллюстраторов романа, П.П.Соколова (это ещё задолго до Достоевского и Чайковского):
Тут князь не только немолод, но и совершенно явно «в сраженьях изувечен».
Ещё более глубокого старика мы увидим на популярных и сейчас иллюстрациях Е.П.Самокиш-Судковской:
Стариком увидел генерала и К.И.Рудаков:
И уж совсем несимпатичен князь (для меня, во всяком случае: так и вспоминаются «помпадуры» М.Е.Салтыкова-Щедрина!) у Н.В.Кузьмина:
Есть, однако, и иные изображения. Лет за десять до Самокиш-Судковской на открытках, выпущенных, как это ни смешно звучит, «гильзовой [т.е. папиросной] фабрикой А.Катык и Ко» (имя художника не указано), мы увидим совсем другого генерала:
Молодым и, по-моему, привлекательным выглядит князь на иллюстрациях Ю.М.Игнатьева и Л.Я.Тимошенко, которая даже для Александра Сергеевича место нашла:
Рисунок А.Н.Самохвалова, изображающий тоже вовсе не старого генерала, я поместила здесь.
И последняя иллюстрация – Д.А.Белюкина (полагаю, что это муж сидит по правую руку от Татьяны):
Ещё только начиная работать в Дзене, я посвятила мужу Татьяны статью, где, как мне кажется, подробно высказалась о его возрасте, разместив портреты молодых генералов той эпохи.
Теперь немного об «изувеченности» князя. Конечно, не в понятии г-на Микушевича, а просто попытаемся представить себе человека, прошедшего, по-видимому, немало сражений. Позвольте привести некоторые сведения (возможно, кому-то они хорошо известны) о вполне реальных людях.
«В главном сражении при Бородине, действуя со стрелками, был ранен пулею в левое берцо с раздроблением костей и с повреждением сухих жил». Это выписка из формуляра П.И.Пестеля, ногу ему сумели сохранить, но известно, что рана давала о себе знать до конца его жизни.
М.И.Кутузов в донесении Александру I о Бородинской битве пишет, в частности: «При сем нападении граф М.С.Воронцов, получа жестокую рану, принуждён был оставить свою дивизию». Ф.В.Ростопчин в своих записках указывал о Воронцове, что, «если бы не сила и здоровье его организма, он умер бы вследствие своей раны». Мы знаем, что Михаил Семёнович вернулся в строй через месяц, как писали современники, «отказавшись от костылей, но всё же опираясь на трость». Не знаю, давала ли о себе знать эта рана впоследствии.
«На обеих ногах имеет раны от штыков, повыше левой груди имеет рану от пики, позади левого плеча имеет рану от пики же, на правой руке на большом и между указательным передними пальцами имеет два шрама от сабли». Это «особые приметы» декабриста В.Л.Давыдова (раны «открывались» и на каторге).
«Особые приметы» С.Г.Волконского: «На правой ноге на берце имеет рану от пули, зубы носит накладные при одном натуральном верхнем зубе» (зубы тогда ещё двадцатилетнему князю выбили в штыковой атаке…)
Можно ли считать такие раны увечьями? Мне кажется, что да. А ведь я привела, естественно, ничтожно малое число свидетельств.
Можно вспомнить и литературных героев: «Бестужев страдал после ранения в висок под Бородином сильной мигренью» (это, если помните, из «Северной повести» К.Г.Паустовского), из-за пулевой раны в голову не может служить в строю Можайский – герой романа Л.В.Никулина «России верные сыны».
Не все эти люди, и реально жившие, и существующие в воображении писателей, были генералами, но так ли уж это важно? Все они – из поколения, прошедшего через Наполеоновские войны.
Впрочем, если хотите, вот точно те, кто, хоть и немного позднее, были «в сраженьях изувечены» (причём примерно одинаково), ощущая последствия ран до конца жизни: М.П.Глебов (рану получил в 21 год) и К.К.Данзас (ранен в 28 лет).
И, думаю, у многих из этого поколения шрамы были не только на теле, но и на лице. Один из комментаторов как будто угадал мои мысли, написав: «И в "сраженьях изувечен" - это, по-современному говоря, "шрамами покрыт"». Позволите ли небольшое отступление? Герой чудесного рассказа Паустовского «Ручьи, где плещется форель» - наполеоновский маршал. Но, думаю, те цитаты, что приведу я, не имеют отношения к национальности: «Маршал этот был ещё молод. Лёгкая седина и шрам на щеке придавали особую привлекательность его лицу. Оно потемнело от лишений и походов». Может быть, таким был и «наш» генерал? И ещё:
«Мария Черни осторожно дотронулась до щеки маршала, провела пальцем по глубокому шраму и спросила:
– Это было очень больно?
– Да, – ответил, смешавшись, маршал, – это был крепкий сабельный удар».
Ну, и напоследок ещё об одной смущающей кое-кого характеристике - «толстый этот генерал».
Недавно мне попалась в интернете трогательная статья, автор которой, стремясь сделать князя ещё более привлекательным, пытается доказать, что, может быть, и не к нему это относится: там ведь «ещё в мундирах двое», и даже пишет, что когда Гремин в опере поёт про «бойца с седою головой», то седина может быть следствием не возраста, а испытаний (и напоминает, что певшему и игравшему Гремина в фильме-опере И.И.Петрову было в период съёмок всего тридцать восемь).
Я не думаю, что князь нуждается в подобной защите (хотя этот интернет-автор мне куда милее иных «домысливателей»). Что был генерал отнюдь не стар, ясно из разговора с Онегиным («вспоминает проказы, шутки прежних лет», а в черновиках - «затеи, мненья… друзей, красавиц прежних лет»). А что касается габаритов… Не все же обладали балетной фигурой!
Про А.З.Муравьёна, например (ему в ту пору было 33 года), в «особых приметах» сказано: «Корпусом дороден». Посмотрите на пушкинский рисунок, изображающий М.Ф.Орлова с женой. С одной стороны, так и хочется процитировать роман – про «нос и плечи подымал вошедший с нею генерал», с другой – судя по нему, Орлов (кстати, считавшийся одним из красивейших мужчин своего времени) особым изяществом не отличался.
Думаю, достаточно на сегодня. Об отношениях Татьяны с мужем мы поговорим позднее. А пока просто подумаем, что принёс ей этот брак и почему она так изменилась.
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
"Оглавление" всех статей, посвящённых "Евгению Онегину", - здесь
Навигатор по всему каналу здесь