Сны действительно как наркотик для вернувшихся в никуда.
Знаешь, Вовка, весна приходит завоёвывать города.
Понемножечку, постепенно, так качельны и так мокры,
захлебнутся цветочной пеной дни, обочины и дворы.
Нас, как бабочек, ловит в сети большеглазый апрель, зато
мне сказали — у нас в соседях жил один продавец зонтов.
Старичок, что вполне резонно.
У него для любых погод специальный хранился зонтик, специальный имелся код.
Жёлтый — дождикам цвета пепла,
рыжий зонтик — дождям грибным.
Зонтик красный в горошек белый — не для дождиков, для жены.
Ерундовина, мелочь, малость с точки зрения большинства. Но жена с ним не расставалась.
Разводила мосты Нева.
На недюжинном постаменте тосковал неподвижный царь.
Знаешь, Вовка, тогда дул ветер специально для продавца, очень сильный, с клубами пыли.
Как соломинки, мачты гнул и унес старика на крыльях прямо в сказочную страну.
Зонт остался — пятно от морса.
И ругалась потом жена: "Надо всё-таки быть безмозглым: умереть, когда здесь – весна.
Но наверно, ему там славно, и наверное — хорошо".
Знаешь, Вовка, все сны — о главном, о забытом и о большом, о манящем и бесконечном за пределом земной возни.
Теперь с бабкой творится нечто, что никак мне не объяснить.
Неразгаданный хитрый ребус,
не разгадан — не значит плох.
Дед жене раскрывает небо, красно-белое и в горох.