Читать роман с начала - здесь
Проснулся он от хохота Вики за стенкой. Вскочил, как ошпаренный, с постели и начал натягивать футболку и брюки.
Потом прошел в ванную, решил, что после стрессов, преследующих его последние дни, ему необходимо расслабиться. Напор воды был пре-красным, ванна наполнилась за десять минут.
Пролежав в хвойной пене с полчаса, он почувствовал прилив сил и энергии. Тут в дверь постучали:
- Аллигаторчик, ты что, уснул там? – поинтересовалась «бывшая».
- Ни в коем разе, дорогая, - нараспев ответил Ярков. – Просто утренний моцион, не более.
- Что-то раньше этого за тобой не замечалось.
- Раньше я вообще не жил.
Шаги за дверью стихли. Олег злорадно усмехнулся.
Знаю я тебя, дорогуша! Без утренней ванны для тебя жизнь не жизнь. Так тебе и надо! Оказывается, ты последние пять лет со мной мучалась! Ну, ну… Ишь, свободная какая! Пять лет назад надо было, оказывается, разбежаться…
Он увидел на стеклянной полке маникюрный ножичек. Чувствуя странное оцепенение во всем теле, протянул руку, взял его и поднес к своей сонной артерии. Потом увидел набухшую вену в локтевой ямке.
Вот оно, лезвие… Чирк – и все, вода не даст крови свернуться. Раз любимая женщина последние годы с ним мучилась, раз она жалеет об этих годах, прожитых совместно, то выход один. Чирк – и все, небытие, мед-ленное погружение.
Одно движение, и закрыть глаза, постараться уснуть, думать о чем-то приятном. Теплая вода поможет… уйти…
- Аллигатор, имей совесть! – раздалось так резко, что ножичек дернулся, и лишь по чистой случайности не поранил вену.
Он быстро ополоснулся и вылез из ванны.
Суша волосы феном, вызвал из комнаты Вику.
- Что тебе, Аллигатор?
- Уезжай к родителям на неделю, - выпалил он.
- С какой это стати? – надменно спросила «бывшая».
- Лучше будет, если ты исчезнешь пока из города. Можешь вместе с Максом, - Олег не собирался делиться информацией с бывшей супругой. Вот если бы не было Макса… А теперь – нет.
- Во что ты опять вляпался, Ярков?
- Вляпался не я, - уточнил Олег, выключая фен. – Только все закрутилось намного серьезней, чем я думал. Короче, я тебя предупредил. Бери отпуск за свой счет и линяй к родителям. Или к подруге… Но так, чтобы комар носа не подточил.
Оставив «бывшую» в глубокой задумчивости, он покинул квартиру.
Угнанную «Ауди» он припарковал ночью на крохотном пятачке в двух кварталах от своего дома. Сейчас даже не взглянул в ее сторону, рва-нул на троллейбус.
Куда он несется? Ведь рабочий день! В клинике ждут больные! Вме-сто того, чтобы их лечить, ополоумевший доктор летит к любовнице, ко-торую знает меньше суток и которая его к тому же надула. Да так ловко, что Ярков поверил и позволил увезти себя на дачу.
* * * *
Дверь открыла полноватая «бальзаковка» с голубыми волосами. Ми-ловидно улыбнувшись, она сообщила, что никакой Галины не знает. Ярков спустился вниз и несколько минут стоял в нерешительности.
В этой позе его и застало пиликанье мобильника, о котором он начисто забыл, с непривычки даже вздрогнул.
- Олег, срочно приезжай, - Галина тяжело дышала в трубку. – Меня… меня… хочет убить… может, изнасиловать, какой-то дебил. Как он оказался в квартире, ума не приложу. Я… я привязана к стулу. Пока его нет, скоро вернется… Кое-как припрыгала… Скорее!
- Ты бы хоть адресок шепнула для верности, - буркнул опешивший доктор.
- Ах, да, Причальная, восемь, тридцать… Да поторопись, а то придешь к хладному трупику.
- Язык у тебя без костей, - начал кипятиться Ярков. – Причальная, это ж на другом конце города!
Связь прервалась. Повторяя про себя только что услышанный адрес, Олег побежал на стоянку такси. Похоже, девчонке действительно угрожает опасность, во всяком случае, голос ее вибрировал весьма натурально.
Байрама Насретдинова он увидел издалека, едва расплатившись с таксистом. С большим дипломатом враг и соперник Степанцова вышагивал около того самого дома, номер которого Галина продиктовала Олегу четверть часа назад. Одет он был в спортивный костюм и постоянно ози-рался по сторонам.
Исчез Байрам во втором подъезде. Олег прикинул планировку: все верно, тридцатая квартира должна быть на четвертом этаже. Однако звонить в дверь в сложившейся ситуации не очень-то разумно.
Ярков отыскал глазами балкон и сжал зубы: двери были открыты, а сам балкон – спаренным. Стандартная «хрущевка»! Через перегородку перебраться из соседней квартиры – без проблем… При условии, что под-жилки не затрясутся от высоты четвертого этажа.
Дверь доктору отворил парень в инвалидной коляске. Он не поверил ни одному слову из наспех придуманной доктором легенды о том, что девушка Олега захлопнула дверь, оставив ключ внутри.
- Лезьте, если хотите, - пожал он худыми плечами и отъехал в сторо-ну, пропуская доктора в квартиру. – Красть у меня все равно нечего.
- Я не вор, как ты мог подумать! – возмутился для порядка Ярков, протискиваясь в тесную прихожую.
Красть в квартире действительно было нечего: голые стены, допотопный черно-белый телевизор «Весна» на тумбочке времен шестидесятых, пара табуреток, выцветший коврик на полу…
Оказавшись на балконе, доктор прислушался. Из приоткрытой двери соседнего балкона доносился голос Байрама:
- Значит, не будешь говорить? Что ж… Видит бог, я испробовал все, пеняй на себя.
- Не знаю я, где Ленька, не зна-а-а-ю! – ревела Галина.
Доктор сам не заметил, как перемахнул через перегородку, присел и осмотрелся. В углу увидел ведро с квашенной капустой, придавленное сверху большой галькой, которые в изобилии валяются у железнодорожных насыпей.
Голос Байрама гремел из глубины квартиры:
- Не придуривайся, пыхтелка! Парень ни с того, ни с чего исчезнуть не может! Последний раз спрашиваю!
- Его взяли вместе … со мной, - навзрыд говорила Галина. – Только мне повезло чуть больше… Больше я ничего не знаю!
«Вот ведь, гамадрил! Терзает девчонку без зазрения совести, - вихрем пронеслось в голове Яркова. – И трахнуть может, с него станется!»
Весу в гальке оказалось не меньше десяти кило.
Отдернув занавеску, Олег запрыгнул в комнату. Галина была привязана к стулу ремнями так, чтобы выгнутые на излом руки были доступны для уколов. Где-то Олег читал, что таким способом обычно «садят на иглу».
Чуть поодаль застыл со шприцем в руке Байрам.
- Ах, ты, гнида! – рявкнул Олег и запустил в него галькой. Увернуться от летевшего в грудь снаряда Насретдинов не успел, выронил шприц на пол и, с трудом защитив грудь руками, опрокинулся на хлипкий журнальный столик, неуклюже растопырив длинные ноги.
Олег успел расстегнуть один из ремней, стягивающих Галине запястья, и кинулся на почти поверженного врага. Ступни грязных байрамовых ботинок каким-то странным образом оказались у доктора на груди, а длинные ноги, которые в них были обуты, упруго распрямились, и доктор полетел на подоконник, на котором в горшках стояли то ли фиалки, то ли примулы.
Грохот при этом раздался апокалиптический. Что-то уперлось докто-ру в ребра, что-то обожгло локоть.
- Ты, док, как был идиотом, так им и подохнешь, - разъяренное лицо Байрама наплывало на Яркова подобно привидению. Узковатые глаза дико горели, оскалившийся рот наводил ужас: Олегу даже показалось, что клыки врага несколько длиннее, чем надо. – Какого хрена вмешиваешься?
- А ты раскинь куриными мозгами! – рявкнул Олег, хватаясь за бата-рею, чтобы подняться. – Сам бабу пытаешь, а я…
- Не суйся, тебе говорят! Ты ж ничего не знаешь!!! – хрипел против-ник. – Твое дело маленькое, сопеть в тряпку. Бабки получил – иди, кромсай трудящихся.
Огромные лапищи схватили доктора за воротник, подняли, слегка оторвав от пола. Одна из лапищ отъехала назад, по-видимому, для удара, однако сделала это недостаточно быстро.
Уловив момент, Ярков резко боднул Байрама в переносицу.
Враг на секунду потерял равновесие и отпустил доктора. Ярков с разворота ударил в аккуратную бородку, маячившую как раз на уровне его лица. Боль прострелила безымянный палец, голова противника откинулась назад.
- Клево, шеф! – донесся до Олега возглас Галины.
В следующий удар доктор вложил всю свою энергетику, если таковая в нем присутствовала. Во всяком случае, крик «Кей-я!!!», сотрясший хрусталь на стеклянных полках шкафа, наверняка был слышен в квартире, из которой Олег не так давно прибыл на место событий. Левый кулак утонул в солнечном сплетении Байрама, вызвав утробный храп последнего и затянувшееся падение как минимум шестипудового тела на узорчатый па-лас.
Минуту он «отстегивал» Галину, потом они кинулись к выходу. Девушка мигом справилась с замками, и вдруг застыла на пороге: на площадке стояла Марина, уставившись на них солнцезащитными очками. На вдове Степанцова были обтягивающие черные кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, такого же цвета куртка, волосы были стянуты на затылке. На плече болталась огромная спортивная сумка.
Сеанс взаимогипноза длился недолго, первой «очнулась» вдова. Сумка с грохотом отлетела в сторону, а в ладонь из рукава вынырнул крохотный револьвер, дуло которого уперлось Яркову между глаз.
- Руки за голову, док! И без спектаклей!
Конечности доктора как-то сами повиновались приказу. В это же время он различил за спиной невнятный шорох: никак Байрам пришел в себя, сейчас скрутит их с Галиной…
Галина словно подслушала его мысли, ловко подпрыгнула и через мгновение блестящий револьвер полетел между лестниц вниз. Призем-лившись, девушка не дала опомниться вдове и с разворота ввинтила свою пятку точнехонько в солнцезащитные очки последней. Очки «раскололись» пополам, а их обладательница, раскинув руки, барельефно приложилась к противоположной стене.
- Бежим, Олежка! – Галина потянула его за руку вниз по лестнице, он с трудом успел захлопнуть за собой дверь.
Они неслись через три ступеньки. Олег засек боковым зрением вжавшегося в стену подростка с заломленными назад руками. Быстро подскочив к парню, развернул его за ремень и вырвал из цепких ручонок револьвер Марины.
- Нехорошо, вьюноша, с такими замашками мы коммунизм никогда не построим! – горячо прошептал он парню на ухо, отчего у того задергалась щека. – Ты меня не видел, я тебя тоже.
- Ты чего там квасился? – строго поинтересовалась Галина, когда он выскочил из подъезда.
- Нельзя оставлять улики…
- Улики, улики, блин! – перебила она его. – Сейчас сюда поднавалит с полдюжины абреков, тогда нас никакие улики не спасут.
- Что, под Байрамом весь ОМОН? – спросил он, еле поспевая за де-вушкой. – Никогда бы не подумал.