Чудь белоглазая ждёт, когда тронется лёд.
Колокол в голос рыдает над новгородским вече.
Разве упомнишь, какой нынче век и год?
Разве забудешь, каким побоищем мечен
Чудь белоглазая ждёт, когда тронется лёд.
Колокол в голос рыдает над новгородским вече.
Разве упомнишь, какой нынче век и год?
Разве забудешь, каким побоищем мечен
возглас “Вставайте!..”,
с которым Прокофьев берёт аккорд,
и вот уже снова бронёю бряцают с Запада, ибо
имя Прокофьева держит Донецкий аэропорт,
и в полном доспехе
уходит под воду
ливонский киборг.