"Зоя" глава 179 / 178 / начало
— Ешьте, — сказал Янек детям.
— А чего ты боишься? На недотрогу вроде не похож. Несколько часов терпения и у тебя впереди целая жизнь, — сказала Глафира тихо. — Это мой последний рейс. В Москве я убегу. Не знаю, зачем я всё это тебе говорю, но ты внушаешь доверие.
Я просто влюбилась в твоего сына. У меня был такой же. Тот смотритель, что посадил вас в поезд, мой муж. Наш сын Ванечка умер в младенчестве. Я обозлилась на весь мир.
Мне казалось, что все вокруг против меня. И я стала злом. Я разлучала путников с их детьми, смотрела на обезумевших родителей и чувствовала, что я не одна, что моя боль теперь распределяется между всеми. И мне было легче.
Мы с мужем договорились, что если нам встретится ребёнок, похожий на нашего, мы заберём его себе. И твой очень похож на моего Ванечку. Поэтому муж и посадил тебя в мой вагон. Я не буду тебе говорить, что я должна с тобой сделать.
Янек шарахнулся от проводницы, строго сказал детям:
— Отодвиньтесь от стола.
— Пусть едят, — прошипела Глафира. — Им нужно расти, неизвестно, когда вообще придётся поесть.
В купе заглянул один из военных, что заходил после посадки.
Глафира положила руку на плечо Янека, погладила его.
Военный присвистнул и пошёл дальше. Глафира заперла дверь, села вплотную к Янеку и произнесла:
— Сейчас тяжёлое время. Грабят нещадно всех. Царя свергли и многие пустились во все тяжкие. В основном страдают теперь те, кто едет куда-то в поисках хорошей жизни. Глупые. Сидели бы дома. Там стены родные вылечат, не дадут пропасть. А они с мешками денег тащатся невесть куда.
Прошлой ночью мне приснился мой сын, он долго плакал, а потом сказал, что ненавидит меня за то, что я сделала многих несчастными. Я проснулась и словно меня кто-то расколдовал. Я знаю, что попаду в ад. Но если спасу тебя и твоих детей, у меня появится шанс. Поэтому не в твоих интересах сопротивляться.
Мне не нужны твои деньги. Просто будь моим мужем до Москвы, и там наши пути разойдутся. В вагоне ни с кем не разговаривай. Даже слова не произноси. Просто улыбайся.
Никому не позволяй угощать твоих детей. Если дети что-то возьмут, забери у них это тут и отдай мне, я выброшу. Если будут предлагать пить, не пей. Будь начеку каждую секунду.
Пока я рядом с тобой, ты в безопасности. Никто не знает, кто мой муж. Поэтому если ты всё правильно сделаешь, то тебя никто не тронет.
Янек мельком взглянул на Катю. Она больше не притронулась к еде. В глазах девочки застыл ужас. Сын что-то смаковал и как всегда улыбался.
Янек помолчал, потом сказал:
— А почему я должен вам верить? Вдруг, вы морочите мне голову добротой.
— А верить или нет дело твоё. Хочешь, иди в вагон. Тебя задержат за безбилетный проезд, высадят на какой-нибудь станции, заберут детей. И куда денут их и тебя мне неведомо. Но будь уверен, твоя жизнь сейчас на волоске, — Глафира ответила спокойно, без раздражения.
Поезд начал тормозить. Глафира вышла из купе. Янек подсел ближе к детям.
— Катя, — прошептал он девочке, — ничего не бойся, я с тобой.
Он поцеловал её в лоб. Увидел слёзы на её глазах.
— Вытри слёзы поскорее, — попросил её Янек, — у нас всё будет хорошо. Мы едем в Москву, оттуда добраться до Ростова будет не сложно. Потерпи, прошу тебя. Скоро мы будем дома.
Катя закивала, вытерла слёзы.
— Дяденькааа, — сказала она и запнулась, а потом продолжила, — папа, мне с тобой не страшно. Янек прижал к себе девочку.
В купе вдруг влетела Глафира. Присела рядом с Янеком.
— Обнимай меня, — прошипела она.
Янек положил дрожащую руку на талию Глафиры, а Катя изобразила на лице улыбку.
Янек с благодарностью посмотрел на девочку. Тотчас в купе вошли двое. Глафира прикоснулась губами к щеке Янека.
— Ну не скучайте, — произнесла Глафира, потрепала Катю за щёку, я скоро вернусь.
Вошедшие с удивлением разглядывали Янека и детей.
— И чего ты их за собой потащила, Глаша? — сказал один, нервно дёргая головой.
Глаза Янека встретились с его глазами. Незнакомец сверлил Янека насквозь.
— Страшно стало за них, а я всё время далеко. Дети так мать забудут. Катя наклонилась слегка и прильнула к Глафире.
— Дура ты, Глафира, — сказал другой.
Янека передёрнуло. Он встал, посмотрел на того, кто оскорбил Глафиру, сделал шаг вперед.
А тот замешкался и выпалил:
— Да ладно, бабы все дуры, это я так, к слову.
И оба вышли.
Глафира отправилась вслед за ними. Вернулась уже тогда, когда поезд тронулся.
— Ну вы и артисты, — сказала она, смеясь. — И что только человек не сделает, лишь бы жизни не лишиться.
На всех остальных станциях повторялось одно и то же, только заходили в купе другие. Ночью Янек не спал. Охранял сон детей. Иногда замечал, что и Катя не спит подолгу.
Перед самой Москвой Янек услышал, как кто-то перед купе зло сказал Глафире:
— На обратном пути за тобой двое. Если не справишься, то пеняй на себя.
В Москву прибыли вечером третьего дня.
— Вам придётся идти со мной на ночлег, — обратилась Глафира к Янеку. — Если увидят, что вы не со мной, у меня будут проблемы. Завтра рано утром тебе нужно уйти. Я не знаю, куда ты дальше поедешь, но на этом вокзале тебе появляться нельзя.
Янек, неся под тулупом сына и держа Катю за руку, с тяжёлым сердцем шёл за Глафирой.
Продолжение тут
Я написала пост с ответами на вопросы читателей о том, когда закончится "Зоя", о том, почему у меня короткие главы и ещё поделилась своими мыслями о своём писательстве тут
Другие мои рассказы здесь